И ведь за всё время на меня ни разу
не посмотрел. Вроде, он и не злой, и не обиженный, а всё равно
какой-то странный. Вёл себя так, будто бы мы под прицелом сотни
камер. Даже ели мы как-то по-особенному скучно, я ведь лишний раз
ложкой боялась по миске черкануть, таким он раздражительным
выглядел. Всё о чём-то думал и на меня поглядывал при этом.
Планировал может чего. Чем ближе была ночь, тем больше мне не
нравилось его состояние.
Ложась спать, я с опаской косилась на
лежанку, молча удивляясь, что Халк вместо того, чтобы спать,
пялится в потолок. Кино ему вряд ли кто-то показывал, а значит
думал, и эти мысли меня очень беспокоили. Что же у них случилось с
волчарой? И как мне теперь нужно себя вести, чтобы не оказаться
жертвенной овечкой на алтаре их братской дружбы. Серьёзный вопрос.
Так что в эту ночь плохо спалось нам обоим.
Утро началось для меня как-то
неожиданно и, конечно же, снова с ора смурфов. И чего им не спится
будильникам пернатым? Неужели каждое утро теперь будет начинаться
именно так? Лучше зарубить и в суп. И яйца не нужны. Чем так
мучиться, лучше без них. Всё равно омлет не сделать, молока-то
нет.
Ууу… И зачем я про омлет вспомнила?
Сегодня, по идее, у нас воскресенье, а папка останется без моего
омлета. Я ведь всегда-всегда ему его делала, даже когда болела.
Только когда в Америку ездила, был вынужденный перерыв. А теперь
как же он без этого? И галстук ему некому будет подобрать к
костюму, когда какие-нибудь шишкари из-за кордона приедут. Это ведь
всегда на мне было. А теперь как он без меня?
Стоило вспомнить о папаньке, сразу
глаза на мокром месте. А что делать? Он всегда был частью моей
жизни, и выкинуть вот так его из памяти я не могла. Да, мы часто
ругались особенно в последнее время, потому что ему совсем не
нравились ни мои друзья, хотя они были схожи со мной по положению,
ни образ жизни, который я вела. Да, большинство конфликтов
возникало из-за того, что он взялся вдруг ограничивать меня в
средствах, не понимая, как для меня важно заполучить новый телефон
раньше Янки или получить приглашение на самую лучшую тусу. Но всё
это ерунда, потому что я знала, что он меня любит, роднее его у
меня никого нет, потому то, что я могла сделать для него, было
важнее всего прочего.
А смурфы тем временем всё надрывались
так, что и мёртвого наверняка подняли бы. Мы с Халком мертвыми не
были, так что вскоре я отчётливо расслышала, как монстрила спрыгнул
с печи и, наскоро одевшись, потопал на улицу отпирать вредных птиц.
Я же всё это время лежала, не дыша, не желая выдавать ему свои
слёзы. А то опять начнёт возиться возле меня, в лицо заглядывать.
Не хочу. Если бы мне надо было что выклянчить, то можно чуть-чуть
поплакать, на папу и Кирпича действовало, а тут взаправду, так что
нечего с ним делиться своими переживаниями.