К нам подъехал дед Матвей. Оглядел меня и улыбнулся.
- Жив? Вот и славно.
Потом повернулся к отрокам и холопам:
- Приберите тут всё. Коней и добро там соберите. Третей старший.
– И кивнув мне, легкой рысью пустил коня к боярам, что стояли на
холме.
- Поехали Демьян. Тут без тебя справятся.
Я пустил коня шагом, чтоб меньше тревожило ушиб. У камыша стояли
бояре. Некоторые скакали вдоль зарослей, выцеливая степняков, с
луками наготове. Я медленно подъехал к стоящим вместе Горину,
Велесову и Кубину. Они что-то обсуждали. Горин говорил, что надо
прочесать камыш, и убить всех поганых. Кубин согласился, что убить,
конечно, надо, но не лезть в топкую заросль, а просто обстрелять
его стрелами. Горин помотал головой.
- Тут воза два стрел, на каждого боярина потребно. И то, мыслю
не всех поганых истребим.
Князь послушал обоих, затем посмотрел на меня.
- Что скажешь, Владимир Иванович? Не подумай, что трусим, но
терять ратников не дело.
Я посмотрел на заросли – а чего тут гадать? Решение просто до
невозможности. Сухого камыша тут в достатке. Только спичку
поднести.
- Выжечь.
- А верно, бояре. Выжечь, и вся недолга.
Горин вдруг кашлянул.
- А как же. … Ведь луки у поганых добрые. А… - И махнул
рукой.
Велесов нахмурился:
- А поганые от огня в реку не бросятся?
Я пожал плечами:
- Даже если и бросятся, пока по яру поднимутся, стрелами
перебьём, хотя… вряд ли - у них стойкая боязнь воды. Они и грязь не
смывают, боясь счастье и удачу смыть.
- Как это не моются? А реки они как переходят?
Я опять пожал плечами.
- Броды есть, - я опять пожал плечами. - В воду ведь кони
входят. Даже на лошадях, чтоб не замочить ноги поджимают.
Когда в Монголии жил, заметил, что в баню только русские и
ходили. Удивились только раз, когда баню зашел, как показалось
монгол, а оказалось, что наш офицер, казах, уж больно похож был на
местное население. Потом узнал про «счастье и удачу».
Два ратника споро разожгли костёр, взяли палки с намотанными на
них тряпками, пролили их чем-то, и сунули в огонь. Факелы
вспыхнули, выбросив облачка черного дыма. Подбежали к зарослям, и
разошлись в стороны, поджигая сухой камыш. С сухим треском огонь
разрастался. Казалось, горит не сухие камышины, а порох. Огонь
сожрал край зарослей и быстро побежал вдоль берега. Бояре
разделились на два отряда. Одни с приготовленными луками следовали
за огнём, другие, чуть отъехав сторону, приготовились отсечь
степняков, на случай прорыва их из горящего камыша. Огонь быстро
уполовинил заросли. Среди густо летающих искр и дыма, проглядывался
высокий яр противоположного берега. Если монголы и смогут с помощью
лошадей переплыть на другой берег, то взобраться на яр не
получится. Там омут, и сразу подъем, высотой четыре метра. Странно,
в моём времени я не видел Люнду в таком виде. Там она течёт
спокойно, берега пологие, и заросла камышом и тиной. Да и не такая
широкая, как здесь.