И Эльфрида, и ее отец вежливо ждали, что Стефан продолжит свой рассказ и поведает им самую интересную часть истории, а именно какие обстоятельства привели к тому, что был выбран столь необычный метод обучения. Но никакого дальнейшего объяснения не последовало; и они поняли, видя, что молодой человек сосредоточил все свое внимание на шахматной доске, что он не желает больше говорить на эту тему.
Партия продолжалась. Эльфрида играла, не вникая в суть дела; Стефан – предварительно подумав. Ей показалось, что было бы очень жестоко объявить ему шах и мат после стольких его трудов. Какую нечестную уловку подсказало ей сострадание? Позволить ему восторжествовать над нею. Последовала вторая шахматная партия; и она, будучи совершенно равнодушна к результату (ее игра была выше среднего среди женщин, и она это знала), вновь позволила ему обыграть себя. Последняя партия, в которой она применила гамбит Муцио с первого хода, на двенадцатом ходу закончилась победой Эльфриды.
Стефан посмотрел на нее с подозрением. Его сердце билось еще более взволнованно, чем ее, кое участило свой ритм, когда она и впрямь напрягла свой ум в этой последней партии. Мистер Суонкорт покинул комнату.
– До сих пор вы не принимали меня всерьез! – закричал он, его лицо покраснело. – Вы не играли по-настоящему в тех двух первых партиях?
На лице Эльфриды появилось виноватое выражение. Стефан стал живым воплощением раздражения и печали, кои, хоть на миг и доставили ей удовольствие, все-таки заставили ее в следующую секунду пожалеть о сделанной ошибке.
– Мистер Смит, простите меня! – молвила она ласково. – Теперь я понимаю, хоть и не осознала этого сразу, что сделанное мною выглядит неуважением к вашим навыкам. Право слово, я вовсе не придавала этому такой смысл. Но я просто не могла, совесть не позволяла мне торжествовать победу в той первой и второй партиях над тем, кто находился в столь невыгодном положении и боролся так мужественно.
Он глубоко вздохнул и тихо произнес с горечью:
– Ах, вы куда умнее меня. Вы все умеете делать, а я – ничего! О мисс Суонкорт! – воскликнул он пылко, сердце его билось где-то в горле. – Я должен сказать вам о том, как я вас люблю! Все эти месяцы моего отсутствия я боготворил вас.
Он вскочил со своего места, как пылкий мальчик, каким он и был, в один миг оказался рядом с нею, и не успела она опомниться, как его рука обвилась вокруг ее талии и две кудрявые головы смешали свои локоны.