Снова похолодало, и, как только поезд выехал из Лондона, начал моросить дождь. За окном однообразно тянулись поля, коровы пытались укрыться от дождя под мокрыми деревьями. Анна нет-нет да и думала: вот бы ей не пришлось выходить! А вдруг она никому не понравится? Ну и действительно: почему вдруг она должна кому-то понравиться? До сих пор такого не случалось, думала она угрюмо. По крайней мере с ее ровесниками. Девочек в интернате мисс Меткаф Анна мало интересовала. Ее никогда не выбирали ни старостой класса, ни капитаном общежития, ни даже дежурной по столовой. Во время перемен над ней пытались подшучивать, как над какой-нибудь заморской обезьянкой, но даже это ни к чему не приводило.
А друзья Макса – юноши. Как разговаривают с юношами?
– Не очень приятный денек, – сказал кто-то, как будто прочитал мысли Анны.
Голос принадлежал сидевшей напротив женщине, одетой в твидовый костюм. Анна согласилась: «Да, не очень», – и женщина улыбнулась. На ней была шляпка и дорогие, удобные туфли. В таких туфлях мамы учениц приезжали в интернат мисс Меткаф на родительский день.
– На выходные в Кембридж? – поинтересовалась твидовая женщина.
– Да, – ответила Анна.
И женщина тут же пустилась расписывать возможности и удовольствия, связанные с так называемой «студенческой жизнью». Когда-то трое братьев женщины учились в Кембридже и двое кузенов – тоже. И каждый приглашал ее в гости на выходные. Это было так здорово! Театральные вечера, майские балы, пикники в Гранчестере, соседней деревне. И куда бы ты ни пришла, везде полным-полно интересных молодых людей!
От этого рассказа настроение Анны совсем упало. Но она успокаивала себя тем, что в марте едва ли возможны майские балы и Макс наверняка предупредил бы ее о каком-нибудь предстоящем грандиозном «выходе в свет».
– И откуда же ты, моя дорогая? – поинтересовалась твидовая женщина, немножко подустав от собственных восторгов.
Обычно, когда Анне задавали этот вопрос, она отвечала: «Из Лондона». Но сейчас она неожиданно для самой себя ответила:
– Из Берлина, – и тут же об этом пожалела.
– Из Берлина? – не поверила женщина. – Но ты же вылитая англичанка!
– Нет, – возразила Анна, ощущая себя так же, как мама в Организации помощи беженцам. – Мой папа – антифашист, немецкий писатель. Мы уехали из Германии в 1933 году.