– Я должен отдать им одну вещь, и тогда, возможно, меня не тронут. Но я слишком глубоко копнул и боюсь, шансов нет, – голос Виктора Николаевича звучал словно издалека.
Я вернулся из личных переживаний и вновь прислушался к безумным речам полковника секретных войск. Он протягивал мне мобильник, который я взял из его рук, с некоторым удивлением разглядывая незнакомую мне модель.
– Ты уйдешь сейчас к себе и не выйдешь оттуда до утра, пока люди не пойдут на работу. Выйдешь с кем-нибудь из подъезда, по сторонам не оглядывайся. Иди к остановке, не привлекая внимания. Сядешь в маршрутку, а еще лучше в автобус, потом метро, потом сделаешь несколько пересадок и выйдешь на станции Третьяковской. Возьми этот телефон, он не совсем обычный, но ты парень неглупый, разберешься. По нему тебе позвонит… – он замялся на мгновение, – один человек и скажет, что делать дальше. Инструкции нужно…
Я перебил его:
– Виктор Николаевич, объясните, что происходит? Почему я должен куда-то ехать, и что это за игры такие?
Он вдруг замер, к чему-то напряженно прислушиваясь. Не говоря ни слова, сосед повернул голову к двери и сделал мне знак рукой. Я поднялся с кресла, стараясь не издавать ни малейшего звука. В голове настойчиво вертелась фраза о «скрытой камере», но сердце билось так быстро, что в наступившей тишине его удары грохотом раздавались в мозгу. Полковник тоже встал со стула и сделал то, что я никогда не забуду: он протянул мне руку, в которой лежал ключ, а потом поставил на место стул, ровно в шеренгу, сапожок к сапожку, чтоб мне не жить! И только после этого указал в сторону шкафа, одна дверца которого была, как ни странно, приоткрыта. Я вопросительно посмотрел на него. Моя вспотевшая ладонь стискивала маленький кусочек металла, словно пытаясь проникнуть в его тайну.
– Лезь. – Он даже не прошептал. Это была какая-то особенная манера передачи слов на расстоянии, безвибрационная, если можно так сказать, но я все понял. Как если бы он проорал в самое ухо. И, чувствуя, как начинает краснеть мое лицо, отвернулся и быстро прошел к шкафу. Возле большого, просто исполинского сооружения я остановился и посмотрел на полковника. Мое лицо уже пылало. От стыда.
Он покачал головой и показал рукой:
– Следующий.
Это был даже не шкаф, а допотопный сервант, с разделенными полками, между которыми было примерно по тридцать сантиметров расстояния. Как я мог там спрятаться, было совершенно непонятно.