Больше всего меня пугает искренний оптимизм. До какой степени нужно отчаяться, чтобы поверить в возможность хоть малейшего движения к лучшему?
Любому порядочному человеку стоит хоть раз посягнуть на свою жизнь. Иной депрессивный откроет в себе бесконечное жизнелюбие, иной счастливый с удивлением обнаружит, что продолжать жить ему решительно незачем.
Быть душераздирающим, как «Последняя лента Крэппа».
Меня поразила мысль о том, что страдание – не присущее исключительно жизни свойство, а что оно существует само по себе, живое лишь способно уловить те волны, на которых страдание вещает. Я уже видел плачущее человечество, но я ещё не видел рыдающего космоса.
Бодлер дал мне исчерпывающее определение: «монах, забывший Бога».
Одиночество – странная штука. Собери одиноких вместе, и они останутся также одиноки, потому что причины, обрекшие их на одиночество, не залатывают друг друга.
Мне трудно сказать, что я не верю в Бога, потому что каждый день сталкиваюсь с его ненавистью. Достаточно один раз взглянуть на этот мир, чтобы понять – этот ребёнок не был желанным.
Жизнь берёт заложников, но не оставляет выживших. Она ведёт войну на истребление.
Отказ от веры в Бога не означает отказ от веры вообще. Остаётся множество различных конфессий: гуманизм, искусство, прогресс, справедливость, государство, народ и т.д. Отказ от веры вообще означает тотальное отречение от всего человеческого, но и здесь тяжело противостоять соблазну поверить в свой отказ верить.
Мы знаем слишком много. Какой-то учёный, рассуждая о нелепости религиозной веры, приводил в пример коллегу-астронома, который изучал планеты и звёзды возрастом в несколько миллионов лет, но при этом был убеждён, что Земле, согласно Библии, где-то шесть с половиной тысяч. Уверен, что это иллюстрация не столько логики религиозной, сколько логики человеческой. Неудобные для жизни вещи мозг сам вытесняет на задворки сознания, лишь бы продолжать жить как ни в чём не бывало. Как можно волноваться о чём-либо, зная о своей смерти? Или о самой концепции бесконечности? Или о космосе? Или о своей беспомощности перед лицом жизни? Достаточно лишь дать ход хотя бы одной из этих или многих других мыслей, чтобы обнаружить всю ироничную самозабвенность человека. Земле и правда далеко не шесть тысяч лет, но и жизнь далеко не так хороша или ценна, как мы привыкли о ней думать. Уверен, что этот учёный, являясь астрономом, продолжает расчёсываться. Подумать только: знать о существовании бесчисленных галактик, звёзд и планет, о непроглядной космической тьме, и несмотря на это следить за причёской.