– Ты чего не спишь, сын? Пятый час уже.
– А ты чего?
Он засмеялся:
– Да не спится как-то. Так ты решил свои проблемы?
Я утвердительно кивнул головой.
– Точно? Сам справишься? А то, может, подстраховать?
Он говорил так, словно знал о завтрашней встрече. Но откуда? Нет, вряд ли, я ничего никому не говорил. Да и эти мерзавцы вряд ли стали болтать.
– Тогда иди спи, – и вдруг он подошел и обнял меня. Как не делал уже очень давно. И от этого мне стало еще хуже. Ели сдерживая слезы, я ушел в комнату и заплакал. А вместе со слезами из меня выходили боль, страх, ненависть, оставалась только пустота, бессмысленная и глухая.
Вы знаете, о чем думал Христос, когда шел на Голгофу по пыльным улицам Иерусалима? Когда его ноги, с трудом передвигаясь по раскаленной дороге, отсчитывали шаги навстречу мукам, а по лбу и вискам стекали капли пота, смешанные с кровью, прилипали к ресницам, застилали глаза? Что ощущал он, глядя на Симона, несущего его крест? А я знаю – ничего. Он не думал ничего. Я это знаю точно. Потому что он был тогда человеком, и ему было страшно. Так страшно, что ни о чем невозможно думать, ни печалиться, ни страдать, ни мучиться. Когда страх становится тобой, он прорастает в каждой клетке тела и уже перестает быть страхом, точнее, ты перестаешь ощущать его, потому что ты и есть страх. Так шел я на свою Голгофу, только со мной рядом не было Симона, свой крест я нес сам. Я пришёл вовремя, не опоздав ни на минуту. Почему-то мне казалось это очень важным. Однако Бешеный и его сподручные уже были там. Они стояли возле старенькой БМВ-ушки, которую Бешеный приобрел совсем недавно, курили и что-то оживленно обсуждали. Они явно были очень довольны. Бешеный сидел на капоте по-турецки, а Голова и Исмаил стояли рядом. Увидев меня, Исмаил сделал пару шагов вперед и плюнул в мою сторону. Бешеный ухмылялся, затем спрыгнул с капота и подошел ко мне. Вот тогда я и ощутил на себе весь ужас от его взгляда.
– Страшно? – спросил он. – Страшно. Я знаю.
Я молчал.
– Так страшно, что и говорить не можешь?
– Да он уж обоссался, небось! – загоготал Голова, а за ним Исмаил. Видимо, это была очень смешная шутка.
– Ты меня унизил, – тихо сказал Бешеный, – и ты за это ответишь.
Он говорил спокойно, без мата.
– Ты будешь наказан, – продолжил он, – а потом умрешь, ты ведь готов умереть? Мы благородные разбойники, мы предупредили тебя заранее. Но у тебя есть выбор. Ты можешь извиниться, и тогда ты не будешь мучиться, а можешь не извиниться, и тогда будешь мучиться. Сильно будешь мучиться. Я тебе обещаю. Тебе решать.