Я швырнул одну подушку Рустему, а сам удобно устроил голову на другой. Закрывая глаза, я увидел улыбающуюся жену и незаметно для себя улыбнулся сам.
Мы проснулись через 3 часа – хозяйский топот Мурата как бы невзначай, разбудил нас. Он принес огромный поднос с пловом, большими кусками мяса и головками пареного чеснока. Аппетитный аромат заполнил собой комнату.
– Просыпайтесь, гости дорогие, сам готовил для вас – сам зарезал, сам приготовил, – пробасил хозяин дома. Он широко улыбался, излучая хорошее настроение. Сейчас, Мурат создавал впечатление домашнего и родного человека, который, наконец-то, дождался своих дорогих гостей. Для своего пятого десятка, он двигался весьма грациозно. Его широкие, мозолистые ладони выдавали в нем богатырскую силу. Люди, пожимавшие ее, проникались уважением практически мгновенно, хотя Мурат никогда не жал руку слишком сильно.
– Сейчас немного покушаем и пойдем – покажу свою конюшню.
– Отлично, – я довольно улыбнулся. Я достал из сумки конскую колбасу и вручил ее Мурату со словами:
– Ты давно хотел попробовать.
– Ай, спасибо. Как теперь я своему коню в глаза смотреть буду? – засмеялся хозяин дома.
– Все бывает… – начал я, а закончил эту фразу вместе с Муратом:
– В первый раз!
Мы рассмеялись и принялись за плов.
Камила
Я долго не могла заснуть – впервые за эти месяцы я ночевала не в нашем доме, а в квартире мамы. Да, я могла уехать – и там мне было бы комфортнее, легче… Но я не смогла оставить маму одну.
Стоило мне только взглянуть на нее – такую слабую, одинокую, как мое сердце сделало выбор. Я боялась за нее, боялась потерять и ее. Странное предчувствие не покидало меня. Я хотела быть с мамой, и, как и прежде, быть для нее поддержкой. В тот миг я свято верила, что сильнее, чем раньше. Что у меня хватит сил.
Я продолжала быть наивной…
Еще днем Азамат, не вдаваясь в подробности, привез две пачки денег – на похороны родственников. Дядю, как этнического мусульманина, должны были хоронить уже завтра, ну а моего папу, как христианина – на 3 день.
У меня еще было время, чтобы решить – идти ли мне на его похороны. Возможно, кому-то казалось шоком – как это, не пойти на похороны родного отца? Но что-то подсказывало мне, что все это может плохо закончиться. Страшная догадка, что от охватившего горя, я могу потерять там ребенка, прошлась по моему телу ледяной волной. Звучит ужасно, но я уловила запах смерти – парализующий, на фоне которого стало все меркнуть. Мне стало столь страшно, что малышка, почувствовав мое состояние, начала буянить в животике – она стала активно вертеться и толкать меня, вызывая еще больше беспокойства. Я не знала, как успокоиться и успокоить мою дочку. Мне нужен был Тимур, его родной голос, его бережные объятия. Как я нуждалась в нем! И была так близка, чтобы позвонить ему. Я с тоской посмотрела на темный дисплей телефона. Но нет, у меня хватило силы воли оставить эту затею. Я справлюсь.