Я мысленно прикинул количество островерхих шапок – человек
семьдесят, по нашим меркам серьёзное войско. Стоило
определиться: вмешаться в схватку (зажигалки и острые
штыри-стрелы были у меня с собой – советам дядьки Акима я
следовал всегда), либо лететь в Комплекс за подмогой. Как ни
хотелось сбросить смертоносный груз на головы противников,
благоразумие победило. Обозначить себя нельзя, чем быстрее
исчезну незамеченным – тем лучше. А особого толка от моего
вступления в бой все равно бы не было.
Я рывком изменил направление и, оседлав воздушный поток,
развернулся.
Маркитанты продержатся. Все-таки вооружены неплохо. Было бы
патронов в избытке, они бы всех противников перестреляли.
Отец обязательно вышлет подмогу. Заодно поквитаемся с
чужаками и за Пойменское.
Обратный путь всегда кажется длинным. Особенно, если спешишь. Я
выкладывался на полную катушку, лавируя и находя более
быстрые потоки, но крыло не могло домчать меня мигом.
Чудес на свете не бывает. Я разрезал небесный простор быстрее
рукокрылов, а хотел лететь молнией. Драгоценное время
струйкой уплывало в песок.
Но всё имеет свой конец. Приземлившись перед ангаром и велев
часовому стеречь крыло как зеницу ока, я стремглав бросился к
отцу.
Дважды по дороге попадались ястребки, они недоумённо смотрели,
порывались спросить, чего это я несусь как угорелый. В ответ
приходилось бросать короткое «потом!».
Я предполагал, что найду отца на ярмарке, в трактире у тётки
Матрёны. В это время он обычно был там. Мне, кстати,
столоваться у неё запрещает. Говорит: «Не по должности!»
Я пулей влетел в трактир, едва не сбив с ног Тимошку-полового. В
ополчение его не взяли по здоровью, мастеровым он не стал по
косорукости, а «колхозником» из-за невероятной врожденной
лености. Зато в трактире нашёл своё призвание. Умел
подладиться к гостю, любую еду подавал так, что посетитель себя
чувствовал пупом Земли, ну и ещё был батиными ушами:
пересказывал, какие речи ведутся в трактире.
Старосте всегда нужно держать нос по ветру. Недовольные всегда
найдутся, только опасность от них разная. Один побурчит и
всё, а другой вынет ножичек из-за голенища да пырнёт при
удобном случае. Первых отец прощал, со вторыми разговор
короткий.
Как-то раз меня взяли в заложники, чтобы таким образом надавить
на отца. Дескать, не пойдёшь на уступки, мы твоего щенка на
полоски порежем.