— Камни — рушатся. Волны — вечны, — произнес я.
— Неплохой коан получился, — улыбнулась Миа.
— Эй, туристы! — криво ухмыляясь, из-за небольшого пригорка
выползла троица крайне неприятных личностей. — Вы знаете, что
пересекли границу частных владений? И надо бы заплатить…
— Согласен, — кивнул я. — И сколько вы намерены нам
заплатить?
Никакой «границы владений» обозначено не было, так что я был
абсолютно уверен, что это просто вымогатели… да даже если бы она и
была… Помнится, Гаррис в таких случаях выражал желание петь
комические куплеты… на пепелище, и Джею стоило больших трудов
внушить ему «более христианский взгляд на этот предмет». Вот и мне
захотелось немножечко позабавиться. Тем более, что Черная дорога
все еще пела вокруг, и за Миа я мог совершенно не бояться: они
могут стрелять хоть из шестидюймовой гаубицы: в девочку все равно
не попадут. Ну а кто подойдет поближе… я погладил черный стебелек,
и он ласково прильнул к моим рукам, — тот останется здесь
навсегда.
— Ах ты… — заговоривший с нами бродяга сунул руку в карман,
возможно — хватаясь за нож, а то и за пистолет. Но его товарищ
сделал шаг вперед и схватил друга за запястье.
— Мы уходим, — это не было вопросом, но я ответил:
— Вы уходите.
Умник повернулся, и двинулся туда, откуда пришел, волоча за
собой говорливого. Причем не заметно было, чтобы ему пришлось
прилагать для этого какие-нибудь усилия. Третий же из их компании
исчез, не дожидаясь товарищей.
— Что это было? — удивилась Миа, вытащив руку из-за спины, и
поглощая маленький светящийся шарик. Умница она у меня!
— Проклятый оборотень, — пояснил я. — Они всегда были
чувствительны к вещам вроде Черной дороги. Вот и свалил, не
дожидаясь проблем.
— А, вроде Люпина, — Миа успокоилась и вернулась к созерцанию
рассвета.
— Вроде того, — согласился я с нем.
Я опять стоял перед толпой оборотней. Как же я их всех ненавижу!
Проклятый Фенрир, укусив меня, сломал мою жизнь, сделал таким же
чудовищем, как и они все. Мерзость! Но надо с ними общаться.
Дамблдор попросил меня выступить перед Стаями, и уговорить их не
присоединяться к Тому-кого-нельзя называть. А значит — я буду
выступать, пусть и рискуя собственной никчемной жизнью. В конце
концов, даже у Гарри, сына моих друзей, боггарт в виде оборотня.
Пусть он и появился под действием проклятых маггловских книг. Но
все-таки… Я так и не сумел выполнить пожелание Дамблдора и
подружиться с Гарри. Он шарахался от меня весь тот год, который я
смог продержаться в школе. А потом — и вовсе оказался замешан в
истории с возрождением Того-кого-не-именуют. Может — это потому,
что я так и не смог удержать его от этого? А все из-за того, что я
— оборотень!