- Вот об этом я и говорил. Если
китайские войска объединятся с боксерами, нам придётся тяжко, -
перебил китайца Рашевский.
- Сергей Александрович, наш народ не
образован и его легко обмануть. Монахи, которым он верит, говорят,
что иностранца надо убивать. «Мей ян», то есть «Гибель заморским»!
От этого ужасного клича гибнут не только иностранцы, но и китайские
купцы, чиновники, все, кто только торговал или имел какие-нибудь
дела с иностранцами. – Тифонтай обвел взглядом сидящих за столом
офицеров, и в глазах его стояли слёзы. – Об этом пока мало говорят,
но гибнут тысячи китайцев-христиан, в том числе старики,
женщины и дети. Ужасные времена. Все дела, ремесла и торговля в
Чжили и других провинциях, где есть боксеры, прекратились. Мы, те
кто выбрал прогресс, сами не знаем, что нам делать, как спасаться
от этих бедствий и чем все это кончится. Хотя боксеры и называют
себя «Дружиной правды и согласия», но это совершенная ложь. Они
совершают страшные несправедливости, убивая всех и каждого без
разбора, кто хоть как-то связан с иностранцами. Это вносит
ещё больший раздор и смуты в мой народ.
Купец взял наполненный шампанским
фужер, встал и продолжил:
- Я пью за то, чтобы Россия
помогла Китаю в дни его народных несчастий. Цин! Цин!
После второго тоста Тифонтай,
извинившись и сославшись на неоконченные дела, откланялся, а мы
продолжили приятную беседу под шампанское и ликёр, обсуждая
сложившуюся обстановку на Квантуне. Где-то через час нас покинул
Рашевский. Дела службы. Через пару часов разошлись и мы с
Морозовым. Я проследовал на пароход, так как мне объяснили, что в
городе сейчас снять для проживания что-то более-менее достойное,
практически, невозможно. Даже Тифонтай сказал, что быстро решить
данную проблему не сможет. Лучше находиться на пароходе, тем более,
в каюте первого класса. А капитан направился на квартиру своего
друга Рашевского, где будет проживать, пока будет в Порт-Артуре. Не
больше недели, по его словам, а потом проследует обратно в
Шанхай.
Утром размялся, произвёл необходимые
гигиенические процедуры и направился в ресторан парохода. Качки
практически не было, поэтому с удовольствием позавтракал. Яичница с
ветчиною, порция бифштекса и чашка черного чаю провалились в
желудок на ура.
Вернувшись в каюту, стал дожидаться
Тифонтая, пролистывая газеты, доставленные с утра на пароход.
Вскоре в дверь каюты постучали, и на пороге возник матрос,
державший в руках корзину с бутылками, судя по этикеткам, моего
любимого вишнёвого ликёра.