- Подожди, ты говоришь такие
вещи, что становится страшно...
- Ты знаешь, подробно это
рассказывать очень долго, а я еще не все детали знаю, историей
увлекался, но не очень, в основном любил читать о временах
богатырской Руси. Меня сейчас больше волнует, как мы вот таким
двуликим Янусом жить будем.
- Volens-nolens, этот вопрос
разрешится... Пусть это тебя не беспокоит... Расскажи мне лучше
свою историю…
Два следующих дня были
заполнены только лежанием и разговорами с самим собой - я
рассказывал все, что знал о событиях после войны, о Гражданской, об
истреблении Белого движения, о восстановлении страны, о голодающих
Поволжья и Украины, о ДнепроГЭСе и индустриализации, о Второй
мировой и Великой Отечественной войнах, в общем, - о всей истории
Советского Союза и постсоветской России. Этот долгий рассказ
ненадолго прерывался с появлением «ангела милосердия» Дарьи
Александровны, которую доктор приставил ко мне сиделкой. Она
кормила меня с ложечки и пичкала разными порошками и пилюлями,
попутно сообщая мне важные по ее мнению новости, начиная от
замечательной погоды до пересказа новостей с фронта, изложенных в
газетах. Из этих же разговоров я узнал, что она окончила
гимназию в прошлом году, поступила на курсы сестер милосердия и
после окончания попросилась в фронтовой госпиталь. Мне нравилась
эта общительная и доверчивая барышня, старавшаяся помочь всем
и везде в меру своих сил. Это время еще не знало жестокости других
войн, когда бомбились и расстреливались с бреющего лазареты,
когда снайперы специально ранили солдата и ждали, когда к
нему подползет санитар, чтобы подстрелить и его, когда банды
боевиков прикрывались живым щитом из беременных женщин и детей,
чтобы выбраться из кольца…
Было очень интересно
разговаривать с ней, впитывать вместе с ее словами какую-то
особенную ауру этой эпохи, изредка пользуясь подсказками своего
второго Я, чтобы не попасть впросак с реалиями этого времени.
Наверное, так же, с сияющими глазами, зачитывали сводки
Совинформбюро о победах Красной Армии вчерашние школьницы,
служившие медсестрами и санитарками в госпиталях Великой
Отечественной. Прапорщик Гуров ушел куда-то вглубь, но иногда
напоминал о своем присутствии, когда с языка был готов сорваться
очередной ляп. Приходилось косить под кашель и по ходу разговора
исправляться…