С гумном у меня связано много детских и юношеских воспоминаний. Я помню то время, когда обмолот производили цепами, а снопы сушили в овине. Помню, как в полночь к нам приходил один старичок с Горушек и направлялся топить овин. Нам – мне и брату Ивану – разрешали уходить с ним в овин. Мы брали с собой картошку, чтобы выпекать печёнки. Вход под овин, где производилась топка, назывался лазеей. В овине пол был глиняный, а перед ним, на высоте, примерно, аршина, был настил из жердей, на который и складывались снопы до верха овина. Небольшое окно овина закрывалось наглухо. Овин отоплялся сухим хворостом, который складывали в форму костра. В золе от сгоревших сучков хвороста мы и пекли печёнки. Вся отопительная «система» представляла из себя клетку под полом овина, в которой и разводился костёр. Дым выходил в боковое отверстие. Старик занимал нас разными рассказами, а мы, пригревшись и закусив печёнками, иногда погружались в безмятежный сон.
Молотьба зимой начиналась рано, а для освещения жгли солому. Бывали случаи как возникали пожары от недогляда при топке овина. Снопы на току раскладывались по овальному кругу комлями наружу, а по ним кто-либо из мальчиков, сидя на вершине, прогонял пару или тройку лошадей. По бокам мужчины и женщины цепами выколачивали зерно до тех пор, как найдут его в стеблях при проверке на глаз. Обмолот по этому способу продолжался до обеда.
Самым интересным для нас, детей, была уборка соломы: её относили в зарод без тщательного коптения и в ворохе её можно было кувыркаться, закапываться и прятаться, что нам доставляло самое большое удовольствие. Солома была сухая, душистая. После обеда на току оставались только мужчины – двое или трое, которые очищали зерно «на ветру», подбрасывая его высоко вверх. Уже при закате дня воз с зерном прибывал на двор.
Приходилось мне наблюдать обмолот хлеба уже машиной, причём сначала для этого снопы сушили в овине, а потом молотили и без сушки. Как сейчас вижу колесо с конным вращением его. Колесо это диаметром в полтора метра расположено горизонтально и приводится в движение парой лошадей. От него по системе червячных передач приводится в движение расположенное на некотором расстоянии от него маховое колесо, от которого посредством ремня приводится в движение барабан молотильной машины. Барабан с зубцами помещён в четырёхугольном ящике, со стойками на земле для упора, а перед ним (ящиком) навесной стол, с которого мастер направляет в барабан распотрошенный сноп. От барабана летит пыль, а звук от его вращения разносится далеко по окрестности. Солома выходит от барабана перемятой и относится обычным способом в зарод. После обмолота собирались кучи мякины (половы), которую зимой в коробе привозили прямо в пригон скоту. Поездки за половой были зимним развлечением для нас, детей. Неподалёку от гумна была свалка назёма, и эти поездки часто были с двумя целями: отвезти навоз, а обратно набрать половы. Против нашего гумна было гумно Клюхиных, и часто мы обменивались «визитами» с ними на гумнах. Бывало так, что Костя Пименов иногда при поездке за половой брал меня с собой. И летом я бывал иногда на гумне Клюхиных. Костя при этом часто хвастался своими лошадками.