Но Мансуру все было мало. Несмотря на забитые доверху золотом, драгоценными камнями и тканями сундуки, Мансур не мог спокойно заснуть, если день не приносил ему десяток – другой золотых монет, а лучше целый кошель слепящего глаза своим блеском и ласкающего слух звоном золота. Или два кошеля, нет – три! Да, жадность этого человека могла любого загнать в могилу. И не то что могла, а именно загоняла.
В один из волшебных, чарующих восточных вечеров, когда солнце, скатившись за горизонт, расцветило небо пастельными оттенками заката, и на землю опустилась долгожданная прохлада, Мансур, утомленный дневными заботами, жарой и плотным ужином, предавался заслуженному отдыху. Главный сборщик налогов возлежал на мягких пуховых подушках с опустевшей пиалой в руке, расслабленно, даже лениво и отрешенно взирая на кружащуюся в танце у фонтана наложницу. Девушка в воздушных одеждах была похожа на стрекозу, взмахивающую крыльями и перелетающую с места на место. Зрелище Мансуру давно приелось, и влиятельного господина тянуло в сон. Но вечерний танец был традицией, и мнительный визирь ничего не хотел менять.
– Господин, к вам посетитель, – тихо произнес незаметно приблизившийся слуга, склонившись к самому уху Мансура.
– Наконец-то! Впусти! – оживился Мансур и не глядя протянул опустевшую пиалу другому слуге.
Тот спешно наполнил ее чаем, поклонился и отступил, застыв позади хозяина восковой статуей.
В залу вошел высокий плечистый человек, одетый с головы до пят во все черное, даже чалма и повязка, прикрывающая нижнюю половину лица, были черны. Его длинный шелковый плащ при ходьбе развевался, вздуваясь и опадая, словно крылья ворона. Взгляд темных глаз цепко держал напряженную фигуру хозяина дома в глубине залы. Уверенной походкой мужчина стремительно приблизился к Мансуру, поклонился, прижав ладонь к груди; другая рука выудила из-под одежд вместительный кошель и протянула Мансуру.
– Салам алейкум, почтенный Мансур! – густым низким голосом произнес посетитель.
– Салам, салам! Я вижу, твоему делу сопутствовала удача, несравненный Кади, – удовлетворенно кивнул Мансур, как бы нехотя принимая кошель и взвешивая его в руке.
– Обойдемся без имен, уважаемый!
Черный Кади весь напрягся, смерив подозрительным взглядом нового слугу Мансура. Тот, казалось, вообще ничего не замечал вокруг себя и лишь заботливо прижимал к груди чайник, будто грел его руками.