Казань для Толстых была родным городом. Прадед Льва Николаевича Андрей Иванович Толстой служил в Казани в 1754–1759 годах, затем стал воеводой в Свияжске, городе на острове при впадении Свияги в Волгу, дед Илья Андреевич Толстой (1757–1820) в 1815 году стал, как уже упоминалось, казанским губернатором.
Именно в Казани, в доме своей тетушки Лев Николаевич завершил домашнее образование и поступил в Казанский университет.
Илья Владимирович Толстой рассказал: «Николай перевелся из Московского университета в Казанский, на 2 – й курс, а не на 3 – й, потому что опоздал к началу занятий. Сергей и Дмитрий поступили через год на тот же философский (соответствовал современному математическому) факультет, что и старший брат, а Лева готовился к вступительным экзаменам 1844 года».
Он решил поступать в это учебное заведение и потому, что там уже учились братья Николай, Дмитрий и Сергей, да и Императорский Казанский университет в то время славился на всю страну. Там преподавали видные ученые. К примеру, на математическом факультете преподавал выдающийся математик Николай Иванович Лобачевский (1792–1856), один из создателей неевклидовой геометрии, а на Восточном – Осип Михайлович Ковалевский (1800–1878), один из основателей научного монголоведения.
Поступить оказалось не так-то просто. Удалось только со второй попытки, после повторных экзаменов. Впечатление от поступления отражено Львом Толстым в незавершенном рассказе «Оазис». Повествование ведется от первого лица, и мы сразу узнаем в герое рассказа самого Льва Толстого: «Мне было 16 лет. Я только что поступил в университет и после напряженного, столь чуждого 16 – ти летнему, здоровому, полному жизни малому труда приготовления к экзамену приехал к дяде в деревню».
Из дальнейшего текста следует, что именно в этой деревне у дяди герой рассказа готовился к экзаменам. Толстой впоследствии вспоминал: «Я 17 лет тому назад жил в деревне, в 40 верстах от Казани, на реке Меше, – дичи было столько, что каждый неумелый мальчик мог набить уток и зайцев столько, что не донесет».
Отражено это и в рассказе: «Ходя в грохоте мостовой по раскаленным майским солнцем пыльным городским улицам, по бульварам с запыленными липками, я думал о деревне, настоящей деревне, в которой я вырос и воображал себя в деревне большим, студентом (без принужденных занятий), с правом когда хочу ехать верхом, купаться, идти на охоту, лежать с книжкой в саду и ничего не делать кроме того, что мне хочется, и это счастье казалось мне столь великим, что я не верил в его возможность и отгонял мысль о нем, чтобы не потерять последней силы работать к экзамену.