Хевдинги и бонды из селений, особенно страдавших от волков, пришли к Фенге, сыну Хельги, надеясь, что он избавит их от этой напасти. Фенге, в отличие от прежнего времени, рьяно взялся за это дело и, созвав многих людей, начал большую облаву. Трупы волков, убитых на охоте, он приказал развесить на деревьях, чтобы устрашить их сородичей. После этого звери сделались осторожнее, но набеги не прекратили. Тогда Фенге объявил людям, что можно покончить с волками, только принеся жертву Одину, который властвует над ними106.
Сын Хельги велел им в один день явиться в свою усадьбу, дабы не было недостатка в свидетелях силы его веры. Люди поступили, как он сказал, придя к Вересковой пустоши в великом множестве. На виду у собравшейся толпы Фенге вывел из конюшни белого коня и взошел с ним на вершину холма. Он трижды объявил, что приносит коня в дар Одину107, заклиная отца богов избавить свой народ от волков, после чего заколол его жертвенным мечом. Волки вскоре оставили их в покое, а Фенге заслужил большую славу и прозвище Годи Одина108.
Фенге хотел, чтобы люди надолго запомнили это событие. Он велел обнести ковшами браги всех мужей, кто пришел к его усадьбе. А на йоль пригласил первых людей края и угощал их отменными яствами и отборными медами. Во время пира Фенге заводил с ними беседы о делах, достойных внимания, и каждый поведал о битвах, местах и чудесах, которые видел сам или слышал о них от людей. Младший сын Хельги так старался всем угодить, что, по словам многих, он еще никогда не был столь гостеприимен и обходителен. Но имеющие мудрость догадывались, что все это было нужно Фенге, чтобы показать свою власть над людьми и прийтись по нраву знатной девице, которая гостила в его доме.
Фенге давно смекнул, что дочь Хрёрека конунга томится в его усадьбе, вдали от родного дома и привычных людей. И он был готов из кожи вылезть, чтобы приобрести доверие девушки и отвести ее думы от тех, кого не было рядом. Вскоре как чутьем, так и разумом Фенге понял, что более всего Герута ценит свою красоту и любит внимать словам о себе. Он подметил, как в праздничные дни княжна радуется восхищенным взглядам гостей. Сам Фенге, сидевший напротив, казалось, не смотрел на Геруту и не говорил с ней. Но во время застолий все его речи подводили к тому, чтобы гости не забывали чествовать дочь конунга.