– Подожди меня здесь, я скоро вернусь, – буркнул он, хватая изумленного Томми за шерстяной шарф и вытягивая на середину комнаты. – Сиди и не вздумай двигаться с места!
И Питер удалился, громко хлопнув дверью.
– По-моему, он малость спятил, а? – заметил Томми, обращаясь к Элизабет, как только на лестнице затих звук шагов Питера.
Многие имели обыкновение обращаться к Элизабет. В ней было нечто, располагавшее к общению.
– Ну что ж, бывает, – бодро заключил Томми, усевшись, как и было предписано.
Прошло минут пять, а может, и десять. И вот появился Питер в сопровождении дородной, невозмутимого вида особы, которой – в том можно было не сомневаться, судя по ее виду, – чувство изумления органически не было (и никогда не будет) свойственно.
Томми поднялся.
– Вот… то, о чем я вам говорил, – сказал Питер.
Поджав губы, миссис Постуисл еле заметно покачала головой. С подобным незлобивым пренебрежением она обычно взирала на деяния человеческие.
– Понятно, – сказала миссис Постуисл. – Как же, помню, видала ее там… по крайней мере, тогда она явно выглядела девицей. Куда подевалась твоя одежда?
– Она была не моя, – последовал ответ Томми. – Мне миссис Хэммонд одолжила ее на время.
– А это, что ли, твое? – спросила миссис Постуисл, указывая на синюю шелковую блузу.
– Ага.
– И надевалось это с чем?
– С трико. Только его давно уж нет.
– А почему из акробаток ты подалась к миссис Хэммонд?
– Так вышло. Из-за травмы.
– Это где ж случилось?
– В труппе Мартини.
– А до него?
– Да много всяких трупп было!
– Тебе кто-нибудь говорил, кто ты, парень или девица?
– Никто из тех, кому можно верить. Одни так говорили, другие этак. Смотря по тому, что им требовалось.
– Сколько тебе лет?
– Не знаю.
Миссис Постуисл повернулась к Питеру, который стоял, позвякивая ключами.
– Что ж, наверху есть свободная кровать. Вам решать.
– Меньше всего мне хотелось бы выглядеть идиотом, – заметил Питер, понизив голос до доверительного шепота.
– Воистину достойная цель для того, кто способен этого избежать, – согласилась миссис Постуисл.
– Как бы то ни было, – продолжал Питер, – на одну ночь можно рискнуть. А завтра обмозгуем, как быть дальше.
Упоминание «завтра» всегда сулило Питеру удачу. Стоило ему произнести это магическое слово, как у него неизменно поднималось настроение. Вот и теперь, когда он повернулся к Томми, на его лице выразилась уверенность, исключавшая всякие колебания.