Осталась я в этом доме с ним, с сыном ейным. Увечный был. Сильно изранетый на трёх войнах – в финскую, немецкую и с японцами в 45-м. После японской той по госпиталям долго мыкался, оттого и пришёл домой только в 50-м… Болел всё время… Ухаживала я за ним… Расписаться предложил, чтобы домишко этот, значит, если что с ним случится, за доброту мою мне достался. Чтобы снова на улице не осталась.
Расписались…
…Тоже, чуть погодя, помер… он… Схоронила…
Ну-у… Так и осталась совсем одна я снова… Сватались. Многие сватались. И тутошние, и приезжие-отдыхающие. Молодая была, здоровая, работящая. Но не лежало мое сердце ни к кому. Остыло оно, видно, до времени… Да и домик этот, опять же. Чувствовала я, что притягивал он женихов. Богатое, как-никак, приданное-то. После войны, даже уже в середине 50-х, не всякий и комнатушку-то имел – по общежитиям казённым больше маялись. А здесь целый домик. Ещё и с полисадничком. Сама видишь. Уж как он в оккупации уцелел – то мне не ведомо. У бабули не спрашивала. Меньше говоришь, меньше спрашиваешь – целее будешь… Такие времена, девонька, были…»
Тётка Стася искоса глянула на девушку:
– Да и сейчас-то не шибко с кем разговоришься. Вот тебе первой рассказала… – Она погладила девушку по плечу, улыбнулась печально, – а рассказала – и в самом деле полегчало… потери-то тянут… – Она чуть слышно вздохнула, потом обняла девушку за плечи: – Знаешь, дочка, как оно бывает: сдюжишь боль-потерю свою – дальше по жизни пойдёшь, счастье тебя отыщет. Не сдюжишь – считай пропала: затянет тебя потеря, и будет счастье то рядом стоять – а не увидишь.
Они посидели молча. И было не понятно: то ли ночную тишину слушает женщина, то ли прислушивается к себе, вспоминая и вновь переживая пройденное…
Вдруг где-то невдалеке прошелестела крыльями ночная птица. Женщина словно очнулась:
– Ну, моя хорошая, пойду я, сосну чуток. Уж и светает. Роса пала. Походи по росе босиком – польза от этого большая. А я пошла. С утра бежать на работу рано. Оставь платок на плечах – свежо. Спи завтра, сколь твоей душеньке угодно. Не думай пока ни о чём. Выспишься, в лес сходи, наберись силушки от сосен-то, а потом и решать будешь, что тебе дальше делать.
И пошла тётка Стася в дом, такая простая и понятная тётка, с такой сложной и непонятной судьбой.