И дальше:
В тот вечер возле нашего огня
Увидели мы черного коня.
Не помню я чернее ничего.
Как уголь были ноги у него.
Он черен был, как ночь, как пустота.
Он черен был от гривы до хвоста.
Но черной по другому уж была
Спина его, не знавшая седла.
Недвижно он стоял. Казалось спит.
Пугала чернота его копыт.
Он черен был, не чувствовал теней.
Так черен, что не делался темней.
Так как полуночная мгла.
Так черен, как внутри себя игла.
Так черен, как деревья впереди,
Как место между ребрами в груди.
Как ямка под землею, где зерно.
Я думаю внутри у нас черно.
Но все-таки чернел он на глазах!
Была всего лишь полночь на часах.
Он к нам не приближался ни на шаг,
В паху его царил бездонный мрак.
Спина его была уж не видна.
Не оставалось светлого пятна.
Глаза его белели, как щелчок.
Еще страшнее был его зрачок.
Как будто он был чей-то негатив.
Зачем же он свой бег остановив,
Меж нами оставался до утра?
Зачем не отходил он от костра?
Зачем он черным воздухом дышал?
Зачем во тьме он сучьями шуршал?
Зачем струил он черный свет из глаз?
Он всадника искал себе средь нас.*5
Хорошо помню ту ночь, когда Айви спел ее впервые.
Караул был выставлен, мы приготовились ко сну, расположившись возле костра. Однако после песни никто не сомкнул глаз. Помниться еще, Родимый пробурчал: «Не накликал бы ты, парень, беду…» И как в воду глядел.
Только над лесом взошла луна, справа от опушки показалась группа всадников. Через мгновенье мы были в седлах и мчались им навстречу…
Надо заметить, что в бою с призраком дозорный обязан помнить – его главная задача это выжить! На первый взгляд, что в этом особенного – не забывай, с кем имеешь дело, и ты неуязвим, поскольку сталь их оружия также бестелесна, как и сами призраки. Сжимай зубы и преодолевай страх…
В конце концов мы – воины, не барышни! Да только одно дело – знать… другое – испытать на себе, пережить ожидание пущенной в твое сердце стрелы, наблюдая за ее полетом! Прочувствовать ожидание боли тела пронзаемого острием копья! И при этом – ни звука, ни стона! Ни встречного удара мечом, ни ответной стрелы с тетивы твоего лука!
Так проявляется душа, какой бы темной ранее она ни представлялась.
А помните, как сладостно было в юности мечтать о встрече со смертью?
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,