Черт, как неудачно вызвали. На таком перепаде в самый раз колоть.
Он мучительно выбирал между удачным моментом и генеральским приказом. Но генерал – не полковник, и Сергей шагнул к двери с намерением быстро объясниться и вернуться. Караульный зашёл из коридора внутрь, и вытянулся, заняв новый пост.
В приёмной, путь к двери преградила округлая женщина бальзаковского возраста.
– Стоп, стоп. Какой шустрый майор. Меня, меня спросить надо.
– Вероника Евгеньевна, я прямо с допроса… Курьер прибыл, значит срочно.
– Опоздал немного, велено подождать. Присядь. – она повела рукой в сторону низких кресел. – Полковник опередил. У него-то дело посрочнее будет. А курьера я направила, потому, что вызвонить тебя не смогла. Садись, не мельтеши. Подождут твои арестанты.
Если бы Сергей знал, сколько придётся ждать, то ушёл бы сразу.
Через полчаса из генеральской двери показался Можайский.
– Ерохин? А ты чего здесь прохлаждаешься?
– Так вызвали. Срочно. – он обречённо кивнул в сторону улыбающейся секретарши.
Вот старая коряга.
Вероника Евгеньевна растеклась улыбкой вслед уходившему полковнику. Сменив маску, строго глянула на Ерохина. Но рта раскрыть не успела – из скрипнувшей двери вышел генерал с кожаной папкой. Сергей поднялся.
– Ждёшь? – Он в упор посмотрел в глаза. – Ну что, молодцы! Вижу, начали работать. Не сбавлять темп. Можайский мне доложил в общих чертах. Есть у меня ещё пара вопросов к тебе, но не теперь. Самого вызывают. – Он повернул голову и коротко бросил, – Вера, я в Смольный.
Вернувшись, Ерохин не сразу понял происходящее. Дверь в комнату для допросов была распахнута. У входа топтались незнакомые офицеры – похоже из СИЗО. Внутри набились свои. На корточках, спиной ко входу сидела Мурцева. Согнувшись над столом колдовала Тюрина, маркируя пакет с продолговатым предметом. За Мурцевой на полу Сергей увидел кровавую лужу с натоптанными следами. Сердце забило в висках.
В углу топтался бледный Козак, неприлично помолодевший, со следами угревой сыпи на лбу. Он что-то лепетал Байкалову, стоявшему спиной.
– … к нему же не было никаких претензий. Он сам, сам согласился приехать.
– Что произошло? – сдавленно выкрикнул Ерохин, и все заметили его присутствие.
– Вот, – Байкалов махнул рукой. Лейтенант загундосил срывающимся голосом, – А что, что я нарушил? Он должен был подняться к нам. Он просто свидетель. Я оставил его в бюро пропусков, там очередь была. Я же не знал.