Кстати, соотношение рабов в английской Вест-Индии пока еще не в
пользу чернокожих. Торговля «черным деревом» только-только набирает
обороты. Основная масса рабов – это именно ирландцы. Есть, конечно,
и англичане, и шотландцы. Но это именно приговоренные за
совершенные преступления. Такого разгула беззакония, как в
Ирландии, нет нигде. С людьми вообще не считаются. Сначала в
дальнее заокеанское путешествие отправляются мужчины, а вслед за
ними и их обездоленные жены с детьми. Причем, встретиться им не
суждено. Разве только по воле случая.
Нет, Сергей Федорович вовсе не считал, что чернокожие более
достойны рабства, нежели ирландцы. Это явление вообще вызывало у
него острое желание умертвить рабовладельца каким-нибудь изощренным
способом. Но не меньшую злость в нем пробуждало и лицемерие
общества.
Подумать только, сердобольных европейцев возмущает кровавый
русский царь Иван Грозный, за время своего царствования он
умудрился казнить более пяти тысяч подданных. А вот о том, что за
какие-то десять лет с 1641 по 1652 год население Ирландии,
стараниями англичан, сократилось с полутора миллионов до шестисот
тысяч, никто вспоминать не любит. Причем, если свыше пятисот тысяч
были убиты или казнены, то более трехсот тысяч продали в рабство,
где они умирали медленно и мучительно...
«– Привет. Наконец-то ты вернулся», – окончательно проснувшись,
мысленно произнес Патрик.
«– Успел соскучиться?» – с ухмылкой, которая ощущалась даже в
беззвучном диалоге, поинтересовался Шейранов.
«– На сегодняшний день ты единственный светлый луч в моем
беспросветном будущем. Вот только редко меня посещаешь.
Дедушка».
«– Не беда. Главное – не киснуть. Жизнь продолжается. И еще. Я с
тобой побуду некоторое время, если ты не против. Что-то мне
подсказывает, что тебе может понадобиться моя помощь».
«– Против ли я! Господи, да ты даже не представляешь, как я рад,
что ты появился».
«– Вот и замечательно. Я, конечно, дух бесплотный, но у твоего
тела есть кое-какие потребности. Так что пошли».
Поднявшись на ноги и гремя цепями, Патрик прошел к отхожей
лохани. Н-да. Воняет, конечно, не так, как прежде, но о том, что
тут творилось месяц назад, вспоминать не хотелось и вовсе. Он
оказался далеко не единственным, кого призвала сюда естественная
потребность. Утро как-никак, и после пробуждения, народ потянулся
оправляться. О том, чтобы выйти наружу, нечего и мечтать. Если и
выпустят, то только двоих, которые будут выносить вот эту зловонную
лохань.