Помимо этого следует учитывать, что
прыжковые корабли могут пересечь за раз не более тридцати световых
лет, а потом выпускают огромные солнечные паруса, чтобы зарядить
двигатель для следующего прыжка (исключение составляли варшипы с их
огромными батареями, которые обеспечивали два прыжка подряд).
Зарядка происходит не меньше недели, как правило дольше – редко
удается занять выгодное положение наилучшей освещенности у звезды.
Затем следующий прыжок.
Сама зарядка могла быть ускорена,
если в системе существовала зарядная станция, однако были они
стратегически важными объектами, целенаправленно уничтожались уже
многие десятилетия, так что встретить подобное чудо удавалось редко
и по большой удаче. А по прибытию в нужную систему
последовательность действий разворачивалась в обратном порядке –
перелет с борта на поверхность планеты длительностью минимум в
несколько суток.
Из-за этого (в том числе)
галактическая война длилась годами, складывающимися в десятилетия.
Противники тратили недели, чтобы просто добраться друг до друга
перед тем как начать побоище, а переброска с одного фронта на
другой занимала месяцы.
Маркус, как приравненный к
офицерскому составу, имел существенные привилегии, он путешествовал
в каюте на четверых с отдельным санузлом, питался чем-то по вкусу
напоминающем нормальную еду и мог без ограничений посещать комнату
релаксации, где имелись единственный общедоступный иллюминатор и
тренажеры для поддержания физической формы. Так что на фоне набитых
в трехъярусные койки рядовых мехвоин жил как король. Впрочем, как и
все, дышал онмногократно регенерированным воздухом, пил очищенную
воду со вкусом химикатов, принимал душ продолжительностью ровно
шестьдесят секунд через день, а то и реже.
За свою жизнь пилот меха провел в
космосе суммарно, наверное, уже пару лет, и все они были унылы,
заполнены рутиной. Исключения составляли разве что отлеты (читай –
бегство) из совсем ужасных мест, но и там после короткой радости –
«жив!» - быстро забирала свое тоскливая скука стандартного
перелета. Отчасти с ней помогало справиться волшебное умение пилота
спать по шестнадцать часов в сутки, но и оставшиеся восемь надо
было чем-то себя занимать.
Батальон странствовал уже больше трех
недель, совершив в процессе три прыжка, с последнего из которых
минул всего лишь час. Маркус на свое великое счастье не был
подвержен «постпрыжковому синдрому» и планировал немного
прогуляться по коридорам корабля, чтобы размяться, пользуясь
относительно малым количеством слоняющихся пассажиров. Еще повезло
не попасть в этот раз на корабль с пехотой, чьи командиры, чтобы не
расхолаживать личный состав во время переброски, любили устраивать
ежедневные пробежки личного состава прямо по ангарным палубам,
трапам и коридорам, даже несмотря на то, что в условиях почти
полной невесомости это требовало неуклюжих магнитных ботинок.
Впереди ждала еще неделя зарядки, прыжок и ориентировочно
семь-восемь суток полета до поверхности Игеля, а дальше привычная
для любого наемника неизвестность. В лучшем случае их ожидает
небольшая игра мускулами, в худшем привычная мясорубка.