– С… свиток, – быстро солгала я. – Хотела… хотела что-нибудь почитать.
– Ну так ищи, – процедил Юба и направился к столу, где, осмотрев маленькую руку на свету, безжалостно швырнул ее в пустую амфору.
– Нет! Не выбрасывай!
Он посмотрел на меня взглядом человека, которому помешали в работе.
– Это старинная вещь.
– Благодарю, царевна. К несчастью, римлян мало интересуют разбитые изображения египетских богов. Но раз уж ты увлекаешься искусством, скажи, какие из этих предметов, по-твоему, самые ценные?
Я уже видела Юбу в ярости и не собиралась испытывать его терпение, поэтому сразу же указала на статую, и он удивленно поднял брови.
– Тутмос Первый?
– Как ты узнал?
Фараон правил более тысячи лет назад, и я была просто поражена.
– Прочел иероглифы, – бросил нумидиец. – Что еще?
Я посмотрела на бронзовый бюст Диониса – и поспешила сморгнуть навернувшиеся слезы, пока Юба их не заметил.
– Можешь поплакать, – жестко произнес он, – это их не вернет. Царства поднимаются и падают по воле богов, а она переменчива.
– Исида никогда не отворачивалась от Египта! Она еще возвратит меня домой.
– На твоем месте, царевна, – протянул Юба угрожающим тоном, – я бы думал, где и что говорить.
Однако мне было не до страха. Я вскинула голову.
– Все знают, что Юлий Цезарь убил твою мать и брата. Но я никогда не склонюсь перед Римом.
– Похвальное мужество. – Его губы скривились в язвительной улыбке. – Потолкуем об этом после триумфа.
Я повернулась к Юбе спиной и пошла прочь. Правда, немного задержалась у входа, разглядев базальтовую статую Петубаста, о которой упоминал Александр. Даже высеченные из камня, его черты были совершенны. Наспех исполненная надпись указывала только дату смерти в шестнадцатилетнем возрасте. Уже протянув к ней руку, я покосилась через плечо, поймала пристальный взгляд нумидийца и передумала, просто вышла из библиотеки.
Александр нервно мерил каюту шагами.
– Где ты была? – набросился он на меня.
– В библиотеке.
– А я-то везде обыскался.
Проследив за его расстроенным взглядом, я посмотрела на кровать. У Птолемея был очень болезненный вид. Мальчик лежал на подушках и почти не подавал признаков жизни.
– Он еще горячее, чем раньше.
– Надо позвать корабельного лекаря!
– Лекарь уже приходил…
Брат ничего не добавил, и у меня что-то сжалось в груди.
– И что же?