– Сын мой, – еще тише.
– Сыыын, ты знаешь, что у тебя рука – серая?
– Отче, я и пришел для того, чтобы просить у Бога помощи и исцеления…
– У меня сегодня выходной и храм сегодня закрыт, и мне кажется я очень болен. – скороговоркой перебил его пастырь.
– Прощай сы… Карл. Уходи немедленно, храм закрыт. – отче волчком резво развернул своё бочкообразное тело и на удивление прытко ретировался.
Карл ничего не понял, он какое-то время еще чего-то ждал.
– Никогда бы не подумал, что серый цвет кожи может так сильно напугать церковного служителя. – сказал он, но его слушали только лишь сытые голуби, под сводом церкви. Карл грустно выдохнул и неспешно двинулся к выходу.
Еще через месяц посерел мизинец на второй руке. И тут его осенило. Он пошел в район «Треск» к тому дому, с которого началось его удивительное преображение. Развалины все еще были в том состоянии, в котором они оставались после разрушения дома. Был лишь легкий налет редкого снега, пыли и сажи от кострищ. Карл излазил все в округе. Сам не знал, чего и где искать, но что-то он должен был обязательно найти. Извозился весь, ничего не нашел, только головешки и обгорелое в черной саже тряпье. Зачем-то оторвал лоскут от тряпки и сунул его в карман. Уставший и злой как собака пошел обратно домой.
Вместе с ним в депо жила вся команда, кроме начальника охраны Мартина Бенджамина Кёллера. Он единственный из команды был женат. Жену звали Ангела. Имел двух славных дочек Анну и Ингу, и старшего сына Пита. Сейчас жена с детьми находилась в гостях у своей сестры в городе, который находился сразу за горой окружающей Ласл. Семья жила в соседнем с пожарным депо доме, в собственной квартире на верхнем этаже трехэтажного дома, чем Мартин очень гордился. На верхних этажах в престижном районе могли жить только состоятельные жители города. Мало того, у него с балкона спускалась пожарная спуск-труба, по которой он мог мгновенно спуститься вниз по тревоге.
Мартин недолюбливал Карла за неумение уживаться с людьми. А тут еще странное внешнее изменение в облике Карла. Серый цвет кожи отталкивал. То ли брезгливость, то ли страх перед неизвестной болезнью. Однако он решил поговорить с Карлом, попытаться убедить относиться к людям более терпимо, с которыми приходится жить, работать и от которых возможно зависит его жизнь.