Длинной оказалась моя дорога на родину. Двадцать лет прошло с тех пор, как увезли меня отсюда. Потом жизнь так закружила, что только беспокойные журналистские дела позволили увидеть мне дорогой моему сердцу поселок и родную улицу.
Стою завороженный увиденным. И на память приходят незабываемые события последнего года жизни в этом поселке.
Они оставили трагический след в судьбе нашей семьи.
Сколько себя помню, отец с матерью всегда о чем-нибудь спорили. А я недоумевал: почему они ругаются. Делить-то нечего. Только разве нас с братом Колькой? Он старше меня. И на много. Когда я собирался учиться в школе, он заканчивал её. Было ещё небольшое хозяйство: куры, теленок. Вечером отец только с работы на порог – мать выставит на него свои круглые стеклянные глаза и постоянно одно и то же:
– Опять на пробку наступил?!
А у него, вроде бы, ни в одном глазу, как он всегда возражал.
– Или у бабы был? – продолжала она свой беспристрастный допрос.
– Да ты что, Поля?
Брательник мой сразу уходил из дома. А меня что-то удерживало. Любопытство, наверное. Я сидел обычно на полу у своей кровати, будто занятый игрушками, и впитывал в память каждое слово родительского скандала. Ещё боялся, что папка, не выдержав материнского напора, начнёт «воспитывать» её.
Обычно всё начиналось со звонкой оплеухи. Бывало, что мать после замолкала. А случалось, что оплеуха действовала на неё как красная тряпка на быка. И начиналась настоящая битва. Тогда вмешивался я: срывался с места и вмиг оказывался между дерущимися.
– Ирод! Ребёнка пожалей! – будто я был причиной их баталий.
Даже в шестилетнем возрасте я много не понимал. Когда Колька возвращался домой, рассказывал ему, что здесь творилось. Он только усмехался, прижимал меня к себе, гладил по голове и приговаривал:
– Дурачок ты ещё, Мишка, вот подрастёшь, во всём разберешься. Об одном прошу: не ввязывайся в потасовки. Ведь сгоряча и тебе достанется.
Я часто думал, в чём мне следует разобраться? Но в то время ещё был действительно мал для распутывания хитросплетений родительских отношений. И только когда пошел в школу, случилось непоправимое событие, открывшее мне глаза на причину многих наших неурядиц.
В сентябре это случилось, в первый месяц моей учёбы. Дома не было ни Кольки, ни матери. Они почти каждый день уходили искать работу. Слава Богу, отец был при деле: шоферил у какого-то богатея. Этим и кормились.