– О чем ты? – пожала плечами Комета. – Речь идет об отвлеченных понятиях.
– Именно о том, что абстрактное, несмотря на всю свою обтекаемость, создано для выражения вполне конкретных понятий и мыслей. Иначе появляется большой соблазн заиграться и впасть в заблуждение, заодно обращая в ложь других.
– Ох, как ты серьезен, – вздохнула Тея и заботливо взяла меня за руку. – К тебе же лесные феи приходили! Ничто их так не ранит, как человеческий цинизм.
– Уверена, они все еще ждут тебя у палатки, – подмигнула Комета, – играют с твоей женой в домино или гадают на угольках. Ты сходи, проверь…
Я, видимо, им мешал, а потому поспешил вернуться к стоянке. Глотнув из котелка воды, я полез в палатку, но Нины там не было. Что за шутки?
– Нина! – крикнул я чуть, хрипя.
Никто не отзывался. Какие бессовестные феи! Похитили супругу.
– Нина!
Меня кто-то тронул за плечо, я вздрогнул и, обернувшись, увидел жену.
– Ты напугать меня хочешь?! Я потерял тебя…
– Это я тебя потеряла. Проснулась, а ты куда-то ушел. Я ходила на поляну посмотреть на звезды. Из-за густых ветвей здесь ничего толком не разглядеть.
– Меня разбудили какие-то голоса. Оказалось, это пара девиц на склоне.
Нина взяла меня за руку. Даже сквозь лесную полутьму ее нежные глаза искрились серебряными кристалликами.
– Знаешь, я не хочу спать. Пойдем, искупаемся.
Темное море загустевшей лавой мягко накатывалось на берег. На пляже не было ни души. Ноги вязли в теплом песке, нежно шуршал ветерок. Мы дошли до воды и сели, тесно прижавшись друг к другу.
– Всю жизнь мечтала искупаться в море ночью, – нарушила тишину Нина, – смело шагнуть в пучину, стать добровольной жертвой морских божеств. Ведь днем они бодрствуют, а по ночам грустят, не зная, что такое сон. И пусть уж лучше печалятся, чем гневятся. Представляешь, даже сейчас в Бразилии существует культ богини Еманжи, строптивой царицы морей, покровительницы рыбаков и авантюристов. Каждый моряк мечтает закончить жизнь в ее ласковых сетях. Нет ничего желаннее ее любви. Она и жена, и мать, и друг. Но гнев ее страшен, она чрезвычайно ревнива и капризна. И кровожадна. Считается, что даже в наше время жрецы культа приносят ей человеческие жертвы.
– Ты хочешь стать жертвой морской каракатице с женской грудью?
– Конечно же, нет. Мне просто нравится всякую чушь болтать. Тем более, здесь это таким реальным кажется. Так и вижу, как в самом центре лунной дорожки медленно всплывает ее гигантская голова. Сияющие глаза непреодолимо влекут к себе, несмотря на страх. Тысячи сплетенных из водорослей косичек извиваются и пульсируют, оставляя на глади воды живые, трепещущие узоры. Она зовет всех рыбаков. Зовет уйти с собой, чтобы обрести вечный покой в недосягаемых глубинах. Моряки лучше спят в дождь и ветер. Им лучше спится на сырой палубе, под холодной брезентовой накидкой, чем в объятьях жены под теплым одеялом. Их спящие тела вздрагивают, дрожат веки, на лбу выступает пот. Им снятся ласки Еманжи. А днем они раздраженно курят дешевые сигары и с волнением смотрят в синюю даль. Вечером идут в кабак и заливают тоску ромом. Их жены в это время плачут одни. Они проклинают Еманжи, царицу отравленных морским простором душ. Но утром они плетут из цветов венки, просят прощения и отправляют их в море в дар ненавистной разлучнице. Ведь только ей решать, вернется муж из моря или нет.