– Полагаю, она известна только тебе.
– О, да, – он уже принес ее в шатер и посадил на ложе. Складки нового дымчато-золотого наряда, который он ей подарил, приятно зашуршали. Кажется это платье из неизвестной ей материи могло менять цвет само по себе. Еще недавно оно было синим, затем изумрудным и вот теперь снова золотым. Вся гамма цветов заключалась в этой ткани точно так же, как вся палитра боли отражалась в глазах падших ангелов.
Мадеэль понял без слов, о чем она думает и присел рядом с ней.
– Я не позволю тебе страдать, – от его прикосновения готовы были расцвести лилии, но она помнила кровь, огонь и адские крики.
– Тебе не придется пройти через то же, что и им, поверь мне, я не допущу такого.
– Почему?
Ответ поразил ее.
– Я не знаю.
В первый миг она даже не поверила. Шутит ли он или снова хочет одурманить ее своей небесной философией, но голос звучал вполне серьезно. Так вдумчиво и ошеломленно говорит только тот, кто действительно не может себя постичь. Она посмотрела на него и поняла, он правда не знал. Как же сложно он устроен, ошибка природы и в то же время ее венец, он не мог постичь своих собственных чувств.
– Тогда на один вопрос о моем королевстве ты можешь мне ответить?
– Да, – он с готовностью посмотрел на нее.
Рианон минуту медлила. Ей было тяжело об этом спрашивать и страшно услышать ответ.
– Я уже спрашивала тебя, но теперь хочу, чтобы ты ответил честно. Почему Лоретт? Зачем тебе было сражаться на их стороне, если справедливости с ними нет?
– Нет, – согласился он. – Но на стороне Менуэла еще больше зла…
На миг он опустил голову, не зная, что сказать. На красивом лице отразилось минутное колебание, а потом он снова заговорил.
– Понимаешь, есть еще избранные… Те, кто чем-то одарены обычно, и не падшие, и не люди, а что-то среднее от союза тех и других. Эти люди ошибка, но они же необычайно ценны. Бог желает, чтобы они познавали мир в страдании, только тогда они могут творить. Мои же демоны нашептывают людям, чтобы те причиняли зло этим избранникам, но в свою очередь каждого кто обидел их ждет невыносимое наказание. В общем это бесконечный круговорот, от которого сам я устал. В Менуэле же живут кузнецы, одаренные почти настолько же насколько мои цверги. Они почти приблизились к божественности, уже за одно этого их должно не стать или по крайней мере тех из них, кто особо талантлив. Но это меня уже не трогает, на моих глазах рушились многие цивилизации, исчезали страны и города, грели деревни. Я сам часто сопутствовал этому вместе со своими падшими армиями. Мне все равно на чьей стороне сражаться, потому что сам я никого не поддерживаю.