- Немцы что-то затевают, я это
чувствую. Потом может быть поздно.
- Чувствуешь, значит… - задумчиво
произнес Щеглов, опускаясь на грубо сколоченный табурет. - Раньше
говорил «слышу» или «вижу», и я верил. Вернее, поверил не сразу, но
потом уже не сомневался. А теперь ты говоришь «чувствую», и мне
опять хочется от этих твоих «чувств» отмахнуться. Но капитан Щеглов
второй раз на те же грабли не наступает. Ладно, ты в группе. Я сам
вас поведу – ты с местными условиями пока не знаком, так что тебе в
первом выходе людей не доверю. Сбор здесь в двенадцать, выходим в
час тридцать. Смотри, Нагулин, ты сам напросился.
- Разрешите идти принимать взвод и
готовиться?
- Иди, младший лейтенант, хотя,
постой. Знаешь, кого я встретил сегодня утром на позиции первого
батальона?
Я молча ждал продолжения, с интересом
глядя на капитана.
- Старшего сержанта Серову. Она даже
спросила у меня, где найти комбата. Липович ее снайпером в третью
роту определил. Просто день встреч какой-то, не находишь?
***
Погода нам благоприятствовала. Низкая
облачность закрывала луну, а шелест моросящего дождя скрадывал
звуки. Даже осветительные ракеты не слишком помогали противнику -
их свет вяз в пелене дождя. Мокро, грязно, хорошо хоть не слишком
холодно. Назвать линию немецкой обороны очаговой было бы
преувеличением, но разрывы между окопами и опорными пунктами все же
имелись. Противник постепенно расширял Кременчугский плацдарм, и
оборудовать полноценные позиции немцы успевали не всегда. Ударить
бы по ним сейчас парой танковых дивизий при поддержке тяжелой
артиллерии, да где их взять? У Юго-западного фронта резервов почти
нет, а то, что выделяет Ставка, уходит на контрудары во фланг
наступающим танкам Гудериана.
- Сто тридцать метров вперед и
пятнадцать метров влево пулеметная позиция противника, - доложил я
Щеглову, давно переставшему удивляться подобным откровениям с моей
стороны, - Обходить лучше слева. Справа – непрерывная линия окопов,
и немцы там не спят.
- Понял, - кивнул капитан, меняя
направление, и мы поползли дальше, припадая к земле при вспышках
взлетающих в небо осветительных ракет.
Вокруг регулярно погромыхивало –
немцы вели беспокоящий огонь по позициям трехсотой стрелковой
дивизии. Наши старались отвечать, но снаряды явно экономили.
Поскольку приказ о захвате «языка»
исходил непосредственно из штаба тридцать восьмой армии, задачу
капитану Щеглову комдив поставил соответствующую. Абы кто
начальству был не нужен. Рядовые солдаты или унтеры много знать не
могут, хотя с этим можно и поспорить – исключения бывают, но
вероятность наткнуться на такого осведомленного нижнего чина все же
не слишком высока. Поэтому брать приказали офицера, а это усложняло
задачу на порядок. Плацдарм – это вам не глубокий тыл немцев на
западном берегу Днепра. Здесь офицеры в одиночку не разгуливают, да
и найти их еще нужно посреди ночи в кромешной тьме, когда от каждой
вспышки осветительной ракеты приходится тыкаться мордой в
грязь.