– Мне нечего рассказывать о себе, – Айна зажала ладошки между коленей. Нахохлилась. – Моя биография весьма прозаична.
– Позволь мне об этом судить. Скажи, кто твои родители? Где работают?
Она стиснула зубы. Отвечать не хотелось. Наоборот, возникло желание схватиться за дверцу и выскочить вон.
Как он вообще смеет спрашивать ее о родителях?
Но элохим ждал. Отказаться отвечать на вопрос она не могла. И потому процедила, надеясь, что он не заметит, как дрожит ее голос:
– Они мертвы.
Взгляд элохима изменился. Стал цепким.
– Что с ними случилось?
– Их убили, – выплюнула она с внезапной мстительной радостью.
– И, как я понимаю, это сделал кто-то из моих соплеменников?
– Да! Вы это хотели узнать?
Он ничего не ответил. Перевел взгляд на дорогу, но ей показалось, что в его глазах мелькнуло удовлетворение. Словно он услышал то, что хотел.
Возможно, все так и было.
Больше вопросов не поступало.
Айна повернулась к дверце. В зеркальной окантовке стекла отражался чуть искаженный профиль мужчины. Спокойный, даже немного расслабленный. Похоже, его совершенно не тронули ни ее слова, ни резкость, с которой она их выплюнула.
А в памяти снова всплыл тот ужасный день. Единственный, о котором она с радостью бы забыла. Если б могла.
***
В тот день, пять лет назад, стояла хорошая погода, хотя с утра синоптики обещали дождь. Была середина марта – по-весеннему теплая, с первой пробивающейся на газонах травой, с первыми клейкими почками. С невероятно высоким синим прозрачным небом.
Айна спешила домой с последней пары. В прошлом году она только окончила школу, а осенью поступила в медколледж.
Подружки звали гулять: предлагали отправиться в парк на пикник или спуститься к озеру, покормить лебедей…
Но она спешила домой.
Ведь сегодня особенный день – двадцатая годовщина свадьбы родителей. И мама ждет, что Айна поможет ей приготовить черничный пирог…
Погруженная в свои мысли, она не заметила ни густой черный дым над домами, ни пронесшуюся мимо вереницу пожарных машин. Даже пронзительный звук сирен скользнул мимо сознания. Ну, подумаешь, где-то что-то горит. Потушат.
А потом зазвонил телефон в рюкзаке.
Пришлось сбавить скорость. Остановившись на перекрестке, Айна ответила на звонок.
– Алло?
– Айна Девьяри? – сухой мужской голос был ей незнаком, как и номер, с которого он звонил.