– Всё, - Нодро показал жестом на уголь и кивнул на топку
паровоза.
– Ну, всё, так всё, как скажешь, - через несколько минут остатки
угля были заброшены в топку и паровоз стал потихоньку набирать
скорость, заползая на вершину холма. Как только мы оказались
наверху, я понял, почему Нодро велел потратить весь уголь. Впереди
в нескольких километрах от нас виднелись крыши домов, большие и
маленькие, плоские и куполообразные. Это был Уштар, о котором мне и
говорил Нодро. Мы всё-таки добрались до конечной точки. Из Нодро
словно выдернули стержень, он обмяк и свалился с ящика.
– Эй, не смей умирать, осталось совсем чуть-чуть, там тебя
подлечат! – кричал я, шлёпая его по щекам, чтобы привести в
чувство. Мне удалось его вернуть в сознание и усадить в угол, чтобы
силы на удержание равновесия не тратил.
Весь посёлок пришёл в движение, увидев паровоз Нодро на вершине
холма. Спустя несколько минут я остановил состав, въехав в посёлок,
и осторожно выглянул в окно. Жители окружили паровоз и стояли в
полном недоумении, увидев вместо Нодро меня. Никто из них не спешил
подходить, а у некоторых в руках появилось оружие. Я тоже под пули
подставляться не спешил, прекрасно понимая, что я тут никто. Если
сейчас Нодро не скажет пару слов в мою защиту, мне конец. Сам Нодро
увидев вблизи крыши родного Уштара, слегка повеселел и даже
попытался самостоятельно встать, но не смог, пришлось ему помочь.
Лишь после того, как жители увидели его, опирающегося на моё плечо,
они опустили оружие и, к нам наконец-то пришла помощь.
Вскоре Нодро унесли куда-то, уложив на носилки, а меня стали
одобрительно хлопать кто по спине, а кто и кулаком в грудь бил, не
сильно, конечно, лишь обозначив удар. Через несколько минут
появился Шото, прыгающий на одной ноге, но довольный тем, что
вернулся живым. Вагоны вскрыли, и я увидел, что находилось внутри.
В первых двух вагонах лежали мешки с гречневой крупой, пшеном,
горохом, солью и какие-то ящики, содержимое которых осталось для
меня тайной. В последнем вагоне были тюки с одеждой, связки с
обувью и рулоны тканей. Народ ликовал, получив всё это, и был готов
носить на руках того, кто привёз. Они кричали похвалы Нодро, но его
нигде не было и вместо него, я ещё раз испытал на своей спине и
груди благодарность поселенцев.