«Только бы у него хватило ума обойтись без истерических смешков и всяких там захватывающих историй, имевших место в его героическом прошлом, – подумала Вера, – когда он с честью выходил из самых тяжелых положений, плевал на ужасные травмы и все такое прочее». Но Алекс, похоже, ни о чем таком даже не помышлял. Сидел без движения, послушно держа руку, как было велено, а поймав на себе испытующий взгляд Веры, широко улыбнулся и сказал, глядя ей в глаза:
– Чувствую себя идиотом, если честно.
– Представляю, – усмехнулась Вера. И добавила успокаивающим тоном: – Это ничего.
– Такие неожиданности всегда производят на меня неприятное впечатление.
– А на кого они производят приятное впечатление?
Он скорчил гримасу. Шут, не герой.
– Ну, наверное, есть киборги, которых ничем не проймешь. Женщинам по идее должны такие нравиться.
Вера поймала себя на том, что тоже улыбается, вопреки своему недовольству.
– По чьей идее?
Не отвечая, он встал и направился к мусорному контейнеру, но едва уронил туда ставшую бурой ватку, порез опять налился кровью.
– Не торопись. – Вера протянула ему свежий клочок ваты, теперь сухой. – Прижми покрепче. И сядь.
Рефлекторным движением Алекс прижал руку к груди. Вера увидела ползущую по ребру ладони тонкую струйку крови и вдруг, неожиданно для себя, подхватила ее указательным пальцем и слизнула быстро, как кошка. Алекс вздрогнул, устремив на нее пристальный взгляд.
Это короткое соприкосновение было подобно ожогу. Вера отвечала ему не менее вызывающим взглядом. Оба тяжело дышали. А что в сущности произошло?
– Думаю, тебе лучше прилечь, – сказала Вера, отвернувшись, и кашлянула, потому что это прозвучало уж очень… голос стал хрипловатым, как будто у нее внезапно разболелось горло. – Вот остановим кровотечение, заклеим порез пластырем, тогда и продолжишь.
Он лежал на диване в гостиной, чуть запрокинув голову, улыбаясь краешками губ, а Вера сидела рядом и не отрываясь смотрела на него. Ей казалось, в голове роятся тысячи мыслей, но на деле не было ни одной. Точнее, ни одной толковой. В какой-то момент этот чужой мужчина вдруг показался ей родным и близким. Или просто желанным? Без пяти минут муж сестры.
Он улыбнулся шире, показав белую полоску зубов. Неплохо. Вера вспомнила собственную кислую физиономию, всякий раз появляющуюся в зеркале при попытке отработать так называемую голливудскую улыбку. Арина называла ее дежурной улыбочкой и демонстративно передергивалась, всем видом давая понять, что смотреть на это невозможно. Улыбка же этого мужчины была такой… ну что сказать, когда душа поет и сердце тает.