Через проем, ведущий в палату, низко наклонившись, чтобы не удариться о косяк, вышел человек в больничной пижаме неестественно высокого роста – почти в два раза выше любого из больных. Он был настолько велик, что при желании мог бы дотянуться рукой до люстры. Умело маневрируя среди гуляющих сумасшедших, гигант исчез за углом.
<Что за чертовщина, – подумал я, помотав головой. – Что со мной?.. Нет, нужно взять себя в руки. Взять в руки.>
Для начала решив исследовать отделение психбольницы, я не верил, не хотел верить, что Алексей Алексеевич не вспомнит обо мне. Ведь каким бы он ни был рассеянным, он обязательно должен вспомнить о человеке, запертом в его кабинете. А если нет?! Ведь сегодня, когда я звонил ему по телефону, он не вспомнил, что договаривался со мной о встрече. Нужно было что-нибудь оставить у него в кабинете, какое-нибудь напоминание о себе – разгромить чайный столик или нагадить у него посреди кабинета. Он бы вляпался и подумал: <Откуда это здесь?> и меня бы тут же вспомнил. Похоже, я здесь и мыслить начинал по-другому.
Я понимал, где нахожусь, и подходить к санитарам, качать права, требуя немедленно вызвать дежурного врача, здесь не проканает. Чего доброго еще замотают на все выходные в смирительную рубашку или лекарствами накачают успокоительными, а потом доказывай, что ты нормальный. Единственно правильным оставалось ходить среди психов, как ни в чем не бывало, прикидываясь своим. А уж потом, когда появится Алексей Алексеевич, высказать все, что о нем думаю.
Я медленно брел среди больных, стараясь по случайности никого не задеть. Это, правда, удавалось не всегда. Некоторые психи нарочно, но как бы невзначай пихали меня, и мне становилось не по себе. А вдруг накинутся всей гурьбой, и что тогда делать?
Еще утром я не представлял, что чувствует герой, попавший в психиатрическую больницу, и вот у меня появилась такая уникальная возможность, ведь я собственно к этому и стремился, но сейчас меньше всего хотел описывать свои чувства.
– Чего прешь, борода! – передо мной остановился громадный человек с большущим животом и густой бородой, голос у него был зычный, как иерихонская труба. Шизики бросились врассыпную. – Я им говорю, у меня холестерин в норме, гемоглобин в порядке. У меня билирубин в моче такой, какого билирубина ни у кого в моче нет. Отчего лечите, придурки?! А они мне – от геморроя! Да разве ж от геморроя месяц лечат? Геморрой-то у меня с гулькин нос. Щас, покажу?!