Радиоэфир совсем оглох. В нём перестали появляться сообщения даже от имени всяких стихийных правительств несуществующих больше государств. И на приборной панели тюнера названия столиц мира теперь представали странным анахронизмом.
“Вот интересно, как сейчас выглядит Лондон? …Или Париж? Никогда не любил торчок Эйфелевой башни. Она мне напоминала старую проститутку… Костлявая проститутка – символ столицы мировой культуры! Ха-ха-ха…”
Отшельник Ной прекратил выходить на прогулки по окрестностям своих владений, большую часть дня и ночи просиживая в обществе двух огромных овчарок возле камина и потягивая доброе испанское вино.
Ной старательно отгонял от себя нечто присутствующее помимо его воли, готовое набросится на него с мыслями и воспоминаниями о прошлом.
Но как-то, поднявшись на обзорную площадку Сторожевой башни, он увидел чистое звёздное небо. Оно было совсем как в былые времена – прозрачным и глубоким, освещённым мерцающей россыпью далёких светил.
Ноя охватила тоска. Тоска странная – по навсегда утраченному ощущению присутствия других людей, их невидимой жизни, исходящего от них дыхания страстей, мыслей, чувств…
“Да что со мной?! Эдак недолго и с ума сойти. Горевать по самоубийцам? Не-ет! Я, как и всякий эгоист, впал в хандру из-за склонности жить прошлым, каким бы оно ни было. Вот и вся психология! А на жадное, неразумное человечество мне плевать. Хотя, конечно, некоторых из его представителей мне будет очень не хватать. Но спасаться они отказались. Это их право выбора”.
Ной почувствовал, как железная логика его могучего рассудка сделала своё дело – он успокоился.
В ту ночь отшельник безотрывно смотрел фантастические видеофильмы о переживаниях людей после ядерной войны и горько улыбался. Актёры играли хорошо, но их профессиональным выкаблучиваниям как-то не верилось. Всей своей сутью эти люди были там – в мире, где об ужасах армагеддона любили порассуждать между второй и третьей рюмкой коньяка.
Прошло, может быть, полгода, может год. Ной перестал следить за календарём, который напоминал ему о безвозвратно ушедших праздниках. Наконец наступил сезон устойчивого тепла. Небо перестало пугать противоестественной смесью красок, солнце выглядело таким же ласковым и добрым, как тогда…
Обработав антирадиационной аэрозолью собак и одежду, Ной отправился в сторону дальних скал, с которых можно было обозреть все окрестности.