– Благотворительность пишется через «о» или через «а»?
– А я знаю?! Какая разница! Мы же не в Сенат пишем! Не сбивай меня! Пиши! Всем вам вспорют животы и выпотрошат, как фазанов! А тебя лично я привезу в Рим в клетке! И ты будешь сидеть в ней до конца своих дней на потеху добрым римлянам! Но есть и хорошая новость. Ты можешь заплатить мне тридцать талантов серебра в качестве компенсации за моё время, которое я потратил на написание этого письма, распустить своих головорезов и прийти ко мне с повинной. Обещаю не убивать тебя, а поступить с тобой как с дорогим рабом. Я продам тебя на Восток по очень хорошей цене! А если накинешь ещё десяток талантов, то сможешь покинуть пределы римских владений как свободный человек. Выбирай, или проиграешь! Публий Вариний, усмиритель всех рабов и спаситель Великого Рима. Ну как?
– Отлично написано!
– Я тоже так думаю! Отдай папирус этому рабу, и пускай сваливает к своему вожаку! Эй, морда, иди сюда!
Понтий запечатал письмо и сунул его мне в руки.
– Передашь моё письмо Сартаку! Вот тебе пара монет. Только отдай ему в руки и так, чтобы никто не видел!
Я пообещал выполнить просьбу Вариния, и меня выпустили из лагеря.
Крестьянин с лодкой всё еще ждал меня у насыпи, и я поделился с ним монетами, а он, счастливый, переправил меня на другой берег.
Я кое-как залез на кобылу.
Всю дорогу я размышлял о том, стоит ли отдавать письмо Спартаку или уничтожить его. Оно, конечно, было оскорбительным, но оно же могло спасти тысячи жизней, если Спартак пошёл бы на сделку с Варинием.
В общем, я всё решил за Спартака и порвал письмо. И даже съел его, для верности.
А незачем было Варинию пинать меня ногой под зад! Не было такой необходимости!
05
Я вернулся в лагерь либертарианцев в приподнятом настроении.
Крикс удивился, что мне не отрубили голову.
– А ты везучий, сукин сын! – сказал он.
Честно сказать, он был прав, этот Крикс.
Мы собрались в нашем штабе – крестьянской хижине, но уже без танцующих и полуголых женщин.
– Что он ответил? Рассказывай!
– Он сказал, что сдаваться не будет, и посоветовал нам самим сдаться. Он угрожал.
– Ну, наглец! Надо будет преподать ему урок! – сказал Спартак.
– К нему пришло подкрепление, и он настроен решительно! – сказал я.
– Да плевать мне, как он настроен! Угрожать мне я не позволю никому!