Чужая жизнь. Она пришла сразу болтовней соседок под окнами, когда был день, и советская женщина – этот главный приводной ремень общества – обязана быть всегда и везде на работе, если не больна и не беременна. Пришла улицами, заполненными неспешно гуляющими людьми с лицами без привычного тавра заботы на них. Пришла соседом – подлинным героем улицы. Он вернулся из «зоны», куда ушел добровольно 12 лет тому сидеть за людей уважаемых. Зато присмотрен был он – там, а его семья – здесь. И теперь еще вовсе не стар, а дом уже полная чаша, жена ни дня не работала, дети ухожены, их будущее обеспечено, и сам на хорошей, «хлебной» должности. Его семье выпал шанс, и он, как подобает истинному мужчине, этот шанс не упустил.
Здесь жизнь имела чуждое молодому человеку устройство. Он пришел из мира, где семья была где-то там, позади массы других вещей поважнее: работа, скажем, друзья-подруги, принципы и идеалы, наконец, собственная свобода, – в мир, где семья была центром мироздания, тем самым, ради чего должен жить и умирать человек. Именно из нее производился расчет мира на «своих» и «чужих», и мир в результате обретал иерархическую стройность. Папа-мама, жена-дети, сестры-братья – в общем близкие, безусловно «свои» – это самое святое, ради них можно и должно все. После другие родственники – это «своя фамилия», она собирается раз-два в год на свадьбах-похоронах, где обо всех и всем судачат, и самые уважаемые решают, кого-куда нужно продвинуть, кого стоит пожурить, кому следует помочь и т.д., чтобы «фамилия» не терпела урона, напротив, ее влияние и уважение к ней в обществе росло. Следующий круг «своих» – это соседи, которые также имеют безусловное право на внимание и заботу. К ним могут примыкать иные: друзья, сослуживцы, но «свои» однозначно очерчиваются последним кругом – своя нация, народ. По другую сторону все «чужие», чье существование человека заботить не должно, если оно не угрожает «своим».
– — – — —
– «Чужое, чужое!» Зря он. Пусть скучно, но верно. Так и здесь будет. Только не быстро.
– Кто знает, чего будет?
– Я знаю, что будет так, как я сумею сделать. Только вот как сумею, пока не знаю.
– То-то, не знаешь, тогда слушай дальше…
Проблема самоидентификации
Это был совершенно чужой молодому человеку мир. Свой остался там, далеко на Севере или в башне под шпилем. Тот, разумеется, был замечательно как хорош, особенно теперь на фоне этого. Во-первых, он прогрессивен и за ним будущее, а этот отсталый, родоплеменной пережиток какой-то.