Но получилось писать какие-то стихи сопливые. Алена как обычно. Пишет свои строчки без музыки. Строчки приходят в голову, Алена их записывает и бегом показывает Насте. Так было. Сейчас хочется написать эти стихи и драматично порвать, сжечь. А еще Алене хотелось долбануть ладонью себя по лбу.
Оставить ее там, поцарапать кожу. Будет причина купить новую. Будет причина выйти из дома.
– Ничего, говорю же, – слишком рассеянный взгляд. – Я-я распевалась, он играл, что-то говорил, а потом его позвал этот информатик. Что-то насчет дня школы, – слова тоже спотыкаются об мысли. Весь день сейчас катится по наклонной, потому что где-то споткнулся. Лишь бы понять – где. У Насти лицо не меняется; она терпеливо слушает, сидя на кровати. – И потом я ушла. Все. Как сейчас я вот ухожу. Ладно?
Настя молчит, думая, что кивнула. Но она не кивнула. Тоже задумалась.
– Ладно. Пока, – отвечает вместо нее Алена и исчезает из комнаты.
По школе было видно, что именно не так. И дело не в одной репетиции, которая якобы изменила ее жизнь. За одну секунду или один день жизни не меняются, это миф; жизни рушатся кирпич за кирпичом, начиная с основ, с самого дна. Так, что ты не замечаешь, пока стоишь и смотришь в небо. А дно проваливается, и ты проваливаешься…
А когда вдруг начнет тошнить – будет поздно. Ты не вспомнишь, какую дрянь ты съел утром. Какую из.
У Алены был тот случай, когда поздно. Когда взгляды Камиллы и Ленки не сбросить со своей спины; когда любопытство не заглушить при походе к стоматологу; когда мысли крутятся в водовороте, набирают скорость, попадая в одну точку невозврата – в Травкина. Мысли выстреливали только в него и промахивались, попадая в Ларину. Плохо-то ей. Сопливые стихи пишет она. Даже не знает, о чем.
О тебе, но о чем?
Она никогда не знала значение того, что писала.
И ее сейчас это не интересует.
Ее интересуют ноты и текст, которые ей надо выучить. Это буквально все, что ей нужно сейчас.
Зайдя в зал после уроков, она поняла, что это не единственная проблема. Нормально петь научат, и тексты тоже можно выучить, но Камилла.
Репетиция еще не началась: все только собирались и сидели на прекрасных бархатных стульях, в том числе и Камилла Крылова. Вместе с Ленкой пялились в телефон, тихо шептались и улыбались. Парни начищали инструменты. Кто-то стукал по клавишам пианино, издавая ужасные звуки. Другие девочки сидели у открытого деревянного окна и делали, скорее всего, хорошие селфи при таком натуральном освещении. А Алена – как обычно. Ее судьба – стоять неподвижно в дверях и осознавать вещи.