Лишь однажды, только начав свой "допрос" в какой-то относительно "свежей" для меня компании (мне было лет пять), взволнованно встрепенулась одна девочка, чьи родители переехали к нам недавно из другого района города. Она горячо начала рассказывать о своих переживаниях по поводу того, что оставила "там" двух маленьких дочек. И успокаивалась лишь тем, что у нее "здесь" появилась младшая сестричка, очень напоминающая одну из дочек. "Я буду ухаживать за ней, как за своим ребеночком, а новые папа и мама очень хорошие. Они обещали мне купить братика", – сказала тогда она. А еще я знал, что мы оба с ней уже научились немного подыгрывать родителям, будто бы нас "покупают в магазине", а кого-то находят в капусте, в лучшем случае "вырезают из животика мамы". Мы с этой девочкой, взахлеб рассказав друг другу самые сокровенные вещи из своих "воспоминаний", пришли к единодушному мнению, что родители забывают о таких важных вещах, потому что все взрослые ничего не помнят, пока не умрут. И мы решили, что взрослея, будем стараться не забывать.
Так и случилось. Правда, делиться своими секретами я больше ни с кем не стремился. Я не только не забывал, но и продолжал вспоминать, если было такое желание. Но с возрастом пришло понимание, что в деталях помнить и необязательно. Тем более из глубин разума начали выплывать обрывки еще более ранней инкарнации. В том, чтобы "вспомнить всё", никакой нужды нет. Важна лишь суть вещей, надежно хранящаяся где-то за семью печатями – в самом центре Души. А именно – очень важен факт осознания своего истинного "Я", а не той оболочки, в которую мы запираемся, возвращаясь на Землю. Не отождествлять одежду с носящим ее хозяином – вот что главное.
Это помогало мне в жизни, особенно когда я, уже будучи врачом, видел воочию смерть людей. Мне удавалось разговаривать с умершими и даже возвращать их к жизни, когда незримый рубеж еще не был преодолен, тело имело возможность, а душа умирающего находила зацепку удержаться на краю.
Большинство из нас, когда пробьет час, оказывается не готово к принятию нового существования, традиционно именуемого смертью. Мы пугаемся, впадаем в ступор, паникуем, теряемся. И представьте, что другой осведомлённый человек, на чьих глазах ты "умер", говорит с тобой как с живым, спокойно и жизнерадостно. Помогает протрезветь, прозреть в эту страшную минуту, проснуться, если хотите, и подсказывает способ либо возвращения, либо осознанного ухода. В роли такого осведомленного мне приходилось бывать не единожды…