– Дискриминация по гендерному признаку?
– Нет. По расовому.
Надменно фыркнув, я со значением поглядела на руки, уже крепко и собственнически обхватившие середину туловища. Вервольф сделал вид, что не понимает намеков, и повел меня к столу.
Он был великолепно, идеально сервирован. Белая скатерть слепила немногим меньше начищенных до блеска столовых приборов. Уж не платина ли, если учитывать волчью непереносимость серебра?
Закуски, салаты, несколько видов первого и второго, по четыре вида каждого прибора, по три бокала на человека… Я почувствовала себя на приеме Континентального Ковена3. Какой Тьмы он так выпендривается?!
Мне придвинули стул, сами сели на главенствующее за столом место, по левую руку от меня.
– Красное, белое?
Глянув на в основе своей мясные блюда, ответила:
– Красное.
Рубиновая жидкость полилась в бокал, и отчего-то в ее густом, насыщенном, как кровь, цвете мне почудился дурной знак. Нервы или ведьминская интуиция?
Нет. Планы я в любом случае менять не собираюсь.
– За прекраснейшую из дам мира Иных! – ослепительно улыбнувшись, поднял бокал Владислав.
Я согласно кивнула, лишь пригубив вино и напоминая себе, что должна искренне проникнуться обстановкой, чтобы вер не заподозрил фальши. А он уже в комнате что-то почуял. Необходимо было стараться лучше.
Разрезая мясо по-французски на мелкие кусочки, я, глубоко вздохнув и собравшись с духом, произнесла:
– Мне кажется, мы неправильно начали.
Думаю, если бы я вылила ему на голову настой огонь-травы, сжигающий любую органическую ткань за пару секунд, эффект и то был бы не таким оглушительным.
Бравый на мгновение замер, а потом подозрительно посмотрел на меня, все также глядящую в свою тарелку с видом кроткой монашки. Правда, знающие люди поняли бы, что я неспроста стала тыкать вилкой так, словно там не мясо лежало, а тараканы ползали.
Проклятые нервы! Надо было успокоительного заклинания накинуть… Штук пять разом.
– И что ты предлагаешь? – справившись с собой и триумфом, буквально сквозившем в каждом звуке, спросил вервольф.
– Начать с нуля. Мы взрослые, цивилизованные люди, Владислав. – Хорошо, что сочинять красивые истории я начала еще в детстве. – Мы могли бы попробовать вести себя подобающим образом.
– Могли бы, – эхом отозвался оборотень, задумчиво крутя в руке нож. – Вот только мне больше нравится быть – как ты сказала? Ах да. «Безнравственным, грубым, неотесанным животным». Да. Вот это по мне.