Окончив обращение к Господу, Лаврентий встал и, не замечая вылезших из орбит глаз Петрова, завершил молитвенный обряд уверованием в Добро:
– Всё обойдётся, обойдётся, – и, не спеша, пошёл за людьми, бежавшими к баракам под ослепительные вспышки молний.
– Ну, дед, смотри мне, – новоиспечённый командир конвойного отделения бросился следом за старцем, проклиная службу и нелёгкий денёк, принёсший много хлопот.
Неожиданно ветер прекратился. Молнии ещё бороздили небо, раскраивая его на куски вдоль и поперёк, грохотало так, что, казалось, мир перевернулся… Ни дуновения свежести с реки, приносившей хвойный запах скипидара, ничего, что всколыхнуло бы природу, замершую в ожидании наказания громонебесной стихией за провинность несчастных. Нырнул в дупло неясыть, не дождавшись болотной совы. Замер в изумлении кедрач.
Туча обволокла полгоризонта, раздался шум, он нарастал, приближался… Воздушная масса гнала перед собой пыль. И началось. На людей обрушился шквал дождевой воды, превратив вничто едва теплившиеся комочки живых существ. Сбившись кучками у бараков, они жались друг к дружке, испытывая неимоверный ужас от разразившейся грозы. Крестились женщины, прикрывая телами детей, метались мужики в темноте, взывая к Господу, чтобы облегчил страдания оказавшихся в неволе людей. И только дед Лаврентий, прижав ладони к груди, стоял под ливнем, принимая на себя неистовство разверзшийся стихии.
– Ничего, обойдётся, всё обойдётся, – шептал бескровными губами старик.
Ночная гроза была мощной, но скоротечной. Шквалистым фронтом прокатившись через Парабель, залитую ливу, грозовой фронт перевалил через Обь и пошёл на Парбы, Ласкино, Лапин Бор, будоража остяцкие юрты, охотничьи заимки, вырывая с корнями деревья. И слабел, помаленьку чах, выплеснув злость на тымско-кетские болота, утих, принеся прохладу в духоту и зной последних дней.
– Дед Лаврентий, чего это? Кричу, кричу, оглох что ли?
Мезенцев подбежал к старику.
– Нет, Лександра, с Господом беседовал. Вишь, что деется? Пронесло…
Александр развёл руками.
– Я уж думал, случилось что с нашим старцем, а он с Богом общался. Убьёт молнией, дед, электричество – страшная сила! Слышишь?
Старик пожевал губами.
– Не убило?
Бригадир, ещё находившийся под впечатлением прошедшей грозы, махнул рукой, что объяснять блаженному про электричество, не знавшему ни о плане ГОЭРЛО Ильича, ни о Волховской и Нижегородской гидроэлектростанциях, пущенных в прошлом году?