В теории Анири знала, что со льдом шутки плохи, и от полыньи нужно медленно отползать, распластавшись и заняв собой как можно большую площадь. На практике вышло иначе – тело, не советуясь с разумом, пошло на поводу у инстинктов. Коротко вскрикнув, девушка уцепилась за красоту, которой только что любовалась, и рывком выдернула ступню из небольшой полыньи.
– Не шевелись!
Бездушный с безопасного расстояния изучил место происшествия. Осторожно подобрался, протянул руку. Вывел перепуганную спутницу на пологий, засыпанный снегом почти по колено берег и принялся деловито выламывать сушняк из ближайшей ели. Сложил костер и занялся лежаками.
– Не видишь дорогу – иди след в след. Разве дед тебя не учил? – произнес как всегда ровно, без тени раздражения.
Анири независимо дернула плечом. От пережитого и от холода ее колотил озноб. Гончий накинул на лежак одеяло, обернулся и буркнул:
– Что стоишь? Отходились на сегодня. Разувайся и сушись.
Отсветы озарили плотно сжатые губы и сосредоточенное лицо. Все-таки он злился. Совсем, как обычный человек. Анири послушно стащила сапог. Немного подумала, и сняла второй. Ноги за день замерзли так, что она их почти не чувствовала. Див присел на корточки и осторожно растер колючим шарфом побелевшие от холода босые ступни. От боли у девушки на глазах выступили слезы. Укутав ее вторым одеялом, бездушный полез в торбу за провизией.
– С-спасибо, – стуча зубами, выдохнула Анири.
– Не за что.
– Откуда там… полынья? Мороз же?
– Горячий ключ. Они тут повсюду.
– Ты его видел?
– Конечно. Над ключами лед тоньше, а потому темнее.
Разделив курицу на четыре части, одну Див протянул Анири, в другую впился зубами сам. Утолив первый голод, она робко поинтересовалась:
– Скажи, зачем ты согласился стать… таким?
– Я? Согласился? – в ее обществе он постоянно чему-нибудь удивлялся. Сейчас даже белесые брови поползли вверх. – Кто меня спрашивал? Храм платит за подходящих мальчишек огромные деньги. Редкий крестьянин устоит против соблазна. Сироту продать – сам Вездесущий велел, а некоторые и родными детьми торговать не брезгуют.
– А тебя кто? Родители?
– Дядя. Когда их не стало.
– Но… тебе нравится охотиться на людей?
– Я не могу не охотиться. Это моя цель, мой смысл жизни… теперь.
Анири зябко передернула плечами и придвинулась ближе к костру. Помолчала, вздохнула.