Невозможность проникнуть в подноготную всей этой дурно пахнущей
истории нагоняла тоску, да и грядущее разбирательство настроения
нисколько не улучшало. Единственное, что радовало, так это погода.
По мере того как мы спускались с гор, становилось все теплее и
теплее, а серость скал понемногу сменялась зеленью лугов. На
деревьях уже набухли почки, вот-вот должна была появиться первая
листва. Вовсю щебетали пташки, и я бы с превеликим удовольствием
выкинул из головы все проблемы и заботы, но куда там! Нервы звенели
почище натянутых струн.
А вот маэстро Салазар демонстрировал полнейшую беззаботность. Он
нет-нет, да и принимался что-то негромко мурлыкать себе под нос, а
из стишков почти пропала неизменная язвительность. Бретер и не
думал задирать наших конвоиров и даже перестал шпынять Уве и
собачиться с Мартой. Вот только я слишком хорошо знал Микаэля и
прекрасно понимал, что тот попросту ломает комедию, разыгрывая из
себя компанейского пьянчугу-южанина.
Однажды вечером, когда мы остались наедине, маэстро прямым
текстом предложил подпоить бойцов горной стражи и удариться в бега,
но я лишь покачал головой.
— Не суетись. При некотором везении….
— Везение?! Филипп, ты предлагаешь положиться на везение?! —
прошипел Микаэль, перебив меня на полуслове, и сходу выдал:
— С таким везением, как наше, на каторге ломают камень,
Не от рассвета до заката, а от суда и до могилы!
Я поаплодировал ему и напомнил:
— Ученый люд неподсуден ни светским, ни церковным властям. Я —
магистр Вселенской комиссии, ты — мой ассистент. Все будет
хорошо.
— Мы не в империи!
— Но и не в Майнрихте и даже не в Сваами. Черно-красные не имели
права нападать на нас!
Микаэль покрутил носом, немного успокоился и спросил:
— А убийство маркиза? Думаешь, герхардианцы не отступятся?
Я похлопал маэстро по плечу и улыбнулся с уверенностью, которой
на самом деле не ощущал.
— Поверь, все будет хорошо.
— Вспомни об этом разговоре, когда потащат на эшафот! — зло
бросил Микаэль, поднимаясь из-за стола.
— Мне это не грозит, — лишь усмехнулся я в ответ.
И вот тут, надо сказать, душой нисколько не покривил. Прошлый
разговор с де ла Вегой оставил после себя ясное осознание, что меня
прикончат при первой же возможности. Да и мои спутники — слишком
неудобные свидетели, чтобы затевать судебный процесс. Мало ли кто
прислушается к нашим словам? Отнюдь не все довольны усилением
позиций ордена Герхарда-чудотворца в Сваами…