– Дойду, я дойду… И не сдамся, – почти без голоса повторял он. – Только нельзя останавливаться…
Ещё стекло, и ещё. В ладони его то и дело впивались острые с торца подоконники. Пару раз Вадим успевал отдёрнуть руки за мгновение до боли, а дальше опаздывал, и металлические пластины окон царапали его до крови.
Люди, ещё и ещё люди, парень натыкался на них, а они в ответ шипели: «Накурятся неизвестно чего, и после шляются всюду». И брезгливо отпихивали его от себя. А он снова и снова бился спиной и животом о перила. Падал на асфальт, зарывался ладонями в опавшие листья, в месиво луж, в чавкающую грязь. Тяжко выл сквозь зубы, когда всё больше промокал и промерзал, а о помощи просить не получалось – не было голоса. С трудом поднимался и плёлся дальше. Но куда дальше? Где он? Как сюда попал? Как выбраться теперь? И сможет ли Вадим выбраться?
Снова встретились холодные стёкла. Вот только почему-то опять ничего не видел – наверное, наступила ночь. Рук, кажется, больше не было, и ног тоже. И не холодно ему уже вовсе, а просто устал. Вдруг рука провалилась в пустоту – стена закончилась. Шагнул в неизвестность, а там тишина, сырой воздух и корявая кирпичная кладка. Спиной он сполз по ней на асфальт, сжался и уткнулся носом в колени.
– Тепло, сейчас будет тепло, – успокаивал он сам себе. – И не больно ведь, правда? Правда…
Дыхание успокаивалось. Почему он здесь? Где здесь? Надо встать, идти дальше и бороться. Только зачем? И с кем, с кем бороться? Нет сил. Растратился в поединках с перилами, которые, что было злобы, вонзались в него, но так и не сломали его. Теперь холод за них добивал. Ну уж нет!
Застонав, он дёрнулся вверх, что было сил, и приподнялся. Царапал стену, цеплялся за выступы, но без толку. Когда же по глупости чуть глубже вдохнул, хрипы из горла в мгновение задушили его. Дрожащими руками парень крест-накрест перехватил шею, силясь дышать ещё – не получалось. Тут же перебросился на грудь, и всё трепал заиндевевшую толстовку – зачем, и сам не понимал. И вдруг оборвались его всхлипы, сознание помутилось и следом под ухом оказалась стена. Но что же это? Его хлопали по щекам и в то же время затягивали на шее мягкую петлю. Душат? Он запаниковал и завозился в чьих-то крепких руках.
– Не надо… Ну, пожалуйста, не надо… – просил он.