Да, не показалось. Мужик в сером костюме озадаченно топтался на перекрестке двух коридоров и лестницы, заглядывал, пытаясь понять, куда она ведет. И туда ли ему надо.
– Вам куда? – окликнула Люда.
Борис вздрогнул. Он не слышал ее легкий бег:
– К директору балета. Простите, я заблудился. На каком я этаже?
– На плюс третьем.
Люда объяснила, как пройти к кабинету Акима.
– Но он сейчас в большом репзале, – уточнила. – Вам туда, может?
Тот покачал головой:
– Вряд ли. А что, есть и минус третий? – полюбопытствовал с улыбкой Борис.
Она глянула на него внимательнее: клеит, что ли?
Борис поправился:
– Этаж.
– После реконструкции есть все. И минус третий, и минус четвертый, и минус седьмой.
Люда объясняла – и сканировала: костюм приличный, мужику за полтос – чей-нибудь папик. Чей? Или, наоборот, в поиске? Сделала вывод, что нет – занят. Есть что-то такое в глазах. Как у собаки на поводке. Люда потеряла интерес.
– Минус седьмой? – удивился папик.
На прощание – снова набирая скорость – Люда ему пообещала:
– …Но если потеряетесь на минус седьмом, ваш труп найдут только при следующей реконструкции.
8
А Марина не бежала. Вот еще. Больно надо. Посмотрим, надолго ли ее хватит. Выскочка. С Волочковой, вон, тоже в свое время все носились. Хотя видно ведь было – пшик, пустышка. А все: А! О! И где теперь эта Волочкова? Только в инстаграме: не знает, как пошире раздвинуть ноги, чтобы обратить на себя внимание. А ноги-то – уже старые. В балете время летит быстрее, чем за стенами театра. Сорок лет? На свалку.
В коридоре за сценой пресс-секретарь в узкой юбке вешала порцию свежих ксероксов на доску «Пресса о балете». Со всех жирно улыбалась она. Со всех. Ну ничего. Это пройдет. Скоро взошла – так же скоро сдуется.
Вот Марина – Марина работать умеет! Балет это труд. Это работоспособность и выносливость. Это сила, дисциплина, точность. Следить за дыханием. Контролировать мышцы. Зачем выдумывать всякий бред про талант?
Когда секретарь поцокала каблуками прочь, Марина послушала их звук – звук затихающих выстрелов. Подошла к доске.
Ксерокс превратил фотографии Беловой в белый силуэт на черном фоне.
Марина изучила.
Рослая швабра, Белова эта. Нога небось сорокового размера. Уродство. И прыжка нет. Неужели они все не видят, что у Беловой элементарно нет прыжка?
Ничего, еще прозреют. Вот она тогда посмеется.