— Вкусно..., раньше, при социализме,
такой был «со слоном».
— Да, это хороший черный чай.
Признаюсь, я сейчас проникся жёлтым, но он к температуре воды и
выдержке чувствителен. Мне не жалко, просто не хочется портить вам
впечатление об этом напитке. В дни, когда активность на кластерах
падает до нуля, я по утрам забираюсь на крышу и там целый ритуал
получается, можно очень хорошо посидеть — насладиться и тишиной, и
простором. А удачно заваренный напиток дополняет и подчёркивает всё
это.
— Да Вы настоящий дзен-буддист,
монах. Чай, крыша, покой, это конечно хорошо..., а общество, люди?
Здесь не пустошь, молитвами и подаянием не проживёшь. Спораны,
вообще, смертоубийством добываются. Противоречия между желаемым и
действительным, между потребностью жить на крыше и необходимостью
почти всегда прятаться в подвале, без социальной терапии приведут
Вас либо к шизофрении, либо к чему-то подобному, я не
специалист.
— Не специалист, да ещё и новичок. За
всё время пребывания здесь единственное проявление человечности,
это поступок рейдеров, меня подобравших. Почему-то они изменили
свои планы и отвели в стаб. С тех пор только лицемерие да
паталогическая жестокость и никаких иных качеств я не встречал в
людях. Но тот удивительный, почти мистический случай, заставляет
думать, что до животного состояния опустились не все окружающие.
Тщусь отчаянной надеждой, вновь оказаться среди людей нормальных,
пускай страхом наказания, но загнанных в рамки общественной морали
похожей на ту, что была дома.
— Из стаба Вы сами ушли?
— Да, — мой собеседник улыбнулся. —
Дезертировал. Накопил восемь споранов и во время очередного выезда
на перезагрузившийся кластер, ушёл. Отдал казённые клевец с
арбалетом напарнику и ушёл.
— Это же авантюра, без оружия и
только с восемью споранами уйти в «свободное плаванье».
— Дольше находиться среди моральных
уродов, за споран готовых на любую мерзость, было невыносимо.
— И кто Вам мешал устроиться внутри
стаба на приличную работу? Прилежание и трудолюбие всегда
востребованы, а они определяются честностью и ответственностью.
Если вы честны, то не станете делать работу «как попало», а если
ответственны, то выполните порученное вам.
— Ровно на столько, на сколько мой
труд оценят. Если твоя задача — драить полы, стены, мыть посуду,
или обслуживать клиентов, крутить болты в гараже, или варить листы
с арматурой в цеху, хорошо! Если тебе за эту работу готовы
заплатить споран в смену, тоже пусть будет так! Но когда у тебя
через плату за проживание, питание забирают практически всё, то ты
есть раб! Ты низведён до уровня скотины. Когда таких как ты больше
чем один человек, то формируется определенная среда обитания, где
царит уныние и безнадёга. Питательная среда для всевозможных
негодяев. А ведь иммунных, не обладающих бойцовскими дарами,
подавляющее большинство, это всё лишние люди. Записываясь на
военную службу, они записываются в пушечное мясо, в расходный
материал. Им никогда не стать профессионалами, которыми будут
дорожить. В общем, социальные лифты — это не про этот мир. Я просто
ушёл, почувствовал: «ещё не много и меня раздавит, алкоголь,
наркотики». А это тупик, я за три месяца накопил восемь споран —
доза дешёвого спека. Захочешь ещё дозу, значит надо идти в рисковый
самоубийственный рейд. Я думаю, что распространение дурмана, это
драйвер местных экономик, как алкоголь в нашем старом мире с его
государственной монополией на спаивание народонаселения. Кстати,
алкоголь здесь безвреден, абсолютное лекарство-антидепрессант.
Конечно, употреблять нужно только на защищенной территории. Я вот
не могу себе позволить — обязательно в невменяемом состоянии вылезу
на улицу, под молотки. Очень страдаю от этого.