— Любое на выбор, женщин выживает
гораздо меньше. В местных разборках они участвуют редко, за
пределами стабов работают считанные единицы, поэтому все эти
забубённые суеверия на женщин не распространяются.
— Мне тридцать лет и все вокруг,
кроме моих детей, зовут Оксана. Было, что в школе Ксюхой называли,
вот в то время не задумываясь поменяла бы имя, а теперь нет, я —
Оксана.
Вспомнилось, как в прежней жизни
очень многие меняли имена, фамилии, причём, это по большей части
были публичные люди. Козлов или Чичикайло обречены на разного рода
подшучивания, иногда крайне неприятные. Мне казалось, за парней с
фамилией Струй или Вагин не выйдет замуж ни одна девушка, ну вот
только, если по очень большой любви. Понятно, что одна фамилия не
склоняется, а во второй ударение на первом слоге, но ведь злые
языки… И вот обычные нормальные люди с гордостью носят свои фамилии
поколениями, а публичные люди начинают стесняться своих родовых
названий: Вальцман, Гиркин, Кац, Эдельштейн, Зильбертруд. Хотя,
получив по наследству обычную русскую фамилию, наверное, не стоит
рассуждать на подобную тему.
Заранее были определены сектора
наблюдения: Цыган обозревал всё что слева и впереди, Оксана
контролировала правую строну, на меня была возложена задача следить
за всем, что твориться позади нашей машины. Но все понимали, что
наиболее опасен правый фланг. Где-то там, в городской застройке,
хозяйничает толпа опаснейших тварей и угрозу представляют те, что
могут находится достаточно высоко, чтобы разглядеть нас за
складками местности и те, что покидают кластер, посчитав его уже
достаточно оскудевшим.
Всё шло к благополучному завершению
нашего заезда, подвело стремление шофёра к комфортному перемещению
в пространстве. Местность стала понижаться и растительность, росшая
в овраге, уже не позволяла рассмотреть нас даже с самых верхних
этажей опасных девятиэтажек, но и грунт тут был влажный, тяжелый. В
одном месте машина увязла, Цыган прибавил газу. Мотор взревел, я
испуганно бросился к водительской двери:
— Убавь обороты, придурок, жить
надоело?
— Не ссы, братуха, осталось рукой
подать, не переться же пешком, вон впереди сосновый лес, это по
любому уже «за городом». С километр где-то. — и снова надавил на
газ.
— Тебе себя не жаль, подумай о жене,
её ведь тоже сожрут, заживо.