Я буду сестрам за Маминьку. Хотя и младше я их обеих, да опытней.
…декабря 1834 года
Дорогая N., намедни писала я брату о том, что тесная дружба редко возникает в большом городе, где каждый вращается в своем кругу общества, а главное, имеет слишком много развлечений и глупых светских обязанностей, чтобы хватало времени на требовательность дружбы. Для чего привожу я Вам эти слова мои, чтобы покаяться, что пишу столь редко, и одновременно уверить Вас в том, как мне важно писать Вам, бесценному другу. Вам, и только Вам, единственной, как самой себе, могу я порой все тайное и стыдное поведать! Иногда даже мужу, сестрам не смею того высказать, что Вам пишу. Оттого ведомы Вам, как мало кому, все наши семейные стыдные тайны.
А вот и не стыдные новости. Катенька в декабре получила шифр фрейлины! Тетушка, как всегда, сделала для нас все, что могла. Она нынче уже и сестрам дарит платья, что освобождает их покамест от многих лишних трат, ибо брат мой Дмитрий обещанные деньги им тож высылать не торопится. С осени обитаем мы в новой большой квартире и, к щастью, делим расходы на нее и на слуг. Как это важно, вообразите! Уже второй год пошел, как живем мы с Пушкиным в долг.
Вся надежда на «Пугачева». Со дня на день сочинение Александра о нем должно выйти в свет, и только оно, полагаю, сумеет нас выручить. Долги долгами, и расходы все прибавляются, ибо не только семья наша, но и сами детки выросли.
Я вынуждена выступать в той роли, от коей Маминька давно отказалась. В какой? В роли матушки моих сестер, как ни занятно это выглядит, ибо я – младшая. И надобно сказать, что роль эта для меня натуральна, я искренне забочусь об их делах, так же как и о делах братьев, но в меру сил, коих нынче не так уж и много, ибо понесла я опять.
На балу в честь именин императора более двух танцев танцевать не могла. Доктор запрещает, боится, что выкину. Танцевала я с Его Величеством. Они не поверили, что Пушкин болен и оттого-де на бал не явился. Государь обругал Пушкина так, что вынуждена я была чуток с ним пококетничать, чтобы смирить гнев его. (И чем я не матушка мужу моему?) Его Величество обласкали меня и смутили, как обычно. Неловко мне на глазах у всего света и Ее Величества принимать от Государя столь явные ухаживания, но и не принимать не могу. Воображаю, каковы толки в свете! Уже доходит до меня молва, что выкинула я по весне от побоев Пушкина. Каково? Но, сказать правду, ежели бы это, не приведи Господь, было так, то даже Вам, милая, от кого еще не скрывала ни одной тайны, никогда бы я в том, однакожь, не призналась.