– А вода?
– Принесу.
Ну вот. Прогоняет. А жаль. Тут на воздухе гораздо приятней. И, главное, никаких назойливых насекомых.
– В дом, ку… дамочки! – рявкнул Кирилл, заметив, что мы не торопимся подчиниться. – Быстро!
Грубиян.
Во время ужина… кстати, огонь в очаге развести оказалось не так-то просто. Мы вроде все делали правильно: сложили дрова шалашиком, сунули внутрь сухой травы, подожгли… не горит. Исхитрялись по всякому: дули на тлеющее сено, махали полотенцем, вымазались в саже… (этот очаг похоже не чистили лет десять!) Не горит.
Проводник, расседлавший лошадей и засыпавший им овес в кормушку, пришел и, мрачно оценив наши усилия, приказал делать бутерброды. Сам же одним коротким движением организовав огонь, подвесил над ним котелок с водой и полез в принесенный тючок, чтобы достать заварку и сахар.
В общем, особых разносолов мы не приготовили.
Но не важно. Во время ужина мачо решил просветить нас о правилах поведения на Кутонге.
– Читали «Солярис» Станислава Лема? – спросил он с таким выражением, словно сомневался в нашей способности самостоятельно разбирать буквы.
– Допустим. И что?
– Там описана планета, представляющая собой мыслящий океан.
– И?
– А здесь планету покрывает мыслящий лес.
Упс! Вот это было неожиданно.
– Как так?
– Ну, мозг человека, – тут проводник посмотрел на нас так, словно сомневался, что этот самый мозг у нас есть, – состоит из большого количества нейронов. А здесь роль нейронов выполняют цветущие деревья. Вместо электрических импульсов деревья обмениваются ароматами, пыльцой… Птички перелетают с дерева на дерево… Есть еще сложные связи корневой системы… Даже земные растения взаимодействуют друг с другом. Выделяют определенные вещества, которые поддерживают родственные виды или борются с конкурентами… Здесь все сложнее. Тут даже дождевые черви и термиты включены в общую систему. Поэтому лес знает все, что происходит в любой его части. И соответственно реагирует.
– Поэтому вы запретили нам рвать цветы?
– Да. На вредные воздействия лес реагирует достаточно жестко. Обычно от нарушителей не остается даже скелетов.
– Так мы уже в Долине мертвых?
– Я бы назвал это долиной мертвых дураков. Умные просто ушли.