– А вот и она, кстати!
Я перевел взгляд ниже – на ровную, чуть различимую за деревьями, нитку железной дороги, и дальше, на реку, до сих пор полноводную от весеннего паводка. Еще дальше зеленели, а на краю горизонта, за дымкой, почти синели леса. Но так далеко я взглядом не добрался. Вернулся назад, к реке, а потом к дороге, на которой показалась серая лента. Чуть слышный гудок сопровождал поезд.
– «Сапсан». Точно он! – узнал я средство передвижения, которым пользовался вот уже несколько последних лет.
Между Владимиром и городом невест не было прямой ветки. Но жэдэ начальство выкрутилось. Пустило вот этот состав, который до города Коврова тянула электротяга. А потом, до Иванова, по старой, местами даже одноколейной дороге, его тащил до пункта назначения не менее старый тепловоз. Ну, или как там он правильно назывался; я – честно скажу – не интересовался. Вот на таком гибриде я и катался – домой, на выходные к бабуле Наде, и обратно. В последний, выпускной год реже. Потому что бабули не стало, и в городе меня никто больше не ждал.
– И сейчас не ждет, – с легкой горечью констатировал я, – разве что… Эллочка. Подарки-то у меня здесь.
Я оглянулся – коробка с букетом действительно лежали на подоконнике, а Катенька метрах в двух от них активно махала кому-то в окно. Аж приплясывала на месте. Смотреть на это было интересно, но я без усилий оторвался от зрелища, чтобы проверить – что так резко поменялось снаружи, за стеклом. На первый взгляд – ничего. Вот, разве что, звук. «Сапсан», подъезжая к станции, должен был протяжно приветствовать ее сиреной, а потом умолкнуть – на пару минут, пока длилась остановка. Но звук, напротив, нарастал. И это был уже не механический, чуть слышный шелест поезда, рассекавшего покатой башкой воздух, и «стрелявшего» колесами на стыках рельсов…
– Ну, вот – опять заговариваться начал, – подумал я, – значит, что-то произойдет.
«Что-то» нарисовалось точкой поверх горизонта. Она быстро росла, превращаясь…
– Фиг знает во что превращается, – мысли в голове ворочались тяжелыми глыбами, – что-то это напоминает. Что-то типа «Тунгусский», или «Челябинский»… Значит, будет теперь и «Владимирский». Только мне от оттого ни холодно, ни жарко…
А метеорит – если это действительно был он – словно замедлил свое продвижение по чистому небу. Еще одна мысль придавила изнутри такой же глыбой: