Во время войны Готорн, всегда осуждавший рабство, занял неожиданную позицию, не приемля фанатизма ни с той, ни с другой стороны. О прославленном Джоне Брауне, одном из первых белых борцов против рабства, сказал: «Еще никого не вешали так справедливо». Джон Браун, потомок пуритан-янки, искавших вдохновение в Ветхом Завете, а не в Новом, руководствовался примером ветхозаветных пророков и воинов, не щадя ни своей, ни чужой жизни во исполнение воли Господней. Для Готорна же насилие, даже во имя правого дела, было неприемлемо, тем более, его глубоко печалило то, что нация «воюет сама с собой». Друг его, бывший президент США Франклин Пирс, отвергал освобождение рабов как противоречащее конституции и был заклеймён как предатель. Одинокий и ожесточённый, Пирс умер четыре года спустя после окончания войны. Готорн, абсолютно не разделявший взгляды Пирса, тем не менее посвятил другу свою новую книгу «Наш старый дом»; это посвящение погубило репутацию Готорна и разрушило его с великим трудом обретенную славу.
Готорн все больше падал духом и слабел физически, едва мог держать перо в руке. Он начинал, но не закончил работу над четырьмя новыми романами. Для восстановления сил его вывезли весной в Плимут, штат Нью-Гэмпшир, на побережье, где он внезапно и тихо умер во сне в возрасте шестидесяти лет.
Власть истории и история власти
Все творчество Готорна (даже те немногие произведения, антураж и действие которых удалены от американской действительности), неразрывно связано с Новой Англией, где писатель безвыездно провел пятьдесят из шестидесяти лет своей жизни. На этом фоне разворачивается действие романа «Алая буква», многих рассказов Готорна: «Кроткий мальчик», «Седой заступник», «Эндикотт и красный крест», «Майский шест на веселой горе», а также его сказок: «Молодой Браун» и «Хохолок».
Готорн вольно обращался с историческим материалом, храня верность не фактам, но духу эпохи. Это романтическая историография, знакомая читателям по романам англичанина Вальтера Скотта и американцев Вашингтона Ирвинга и Джеймса Фенимора Купера. Своеобразие Готорна заключается в использовании новоанглийского устного творчества – поверий, преданий, рассказов времен «охоты на ведьм», в которых ярко запечатлелись особенности пуританского сознания. Да и сам Готорн, с детства живший в атмосфере семейных легенд, был одним из носителей новоанглийской устной традиции. Для него прошлое оказалось тесно спаянным с настоящим. Готорн ясно видел пороки прошлого – фанатизм и жестокость, но считал, что вместе с тем «железные пуритане» обладали цельностью, простотой, мужеством и неподкупностью, утраченными их потомками.