Для детей сказка – это мир, страна, планета или просто божий свет, только другой, отдельный от мира, в котором мы живем. Ребенок играет в сказку, примеряет ее, репетирует свое будущее. Именно поэтому у каждого народа есть самая «своя» сказка, выражающая желанную судьбу. Так, самая американская сказка – «Золушка»; самая русская сказка – «По щучьему веленью»: Емеля, не слезая с печи, путешествует, воюет и женится (впрочем, это-то как раз на печи и делали), – а в скандинавских странах больше всего любят сказку «Гадкий Утенок». Казалось бы, что такое особенное, героическое сделал злосчастный утенок – вырос? Выжил? Дожил до лебединых крыл? А вот шведы и финны, норвежцы и датчане верят в справедливость по заслугам: Гадкий Утенок претерпел ненависть и изгнание, но сохранил способность любить и страстную жажду любви. Может быть в Скандинавии потому и нет расизма или антисемитизма, что всякий утенок там лебедем себя чувствует.
Нет сказок лучше тех, которые создает сама жизнь. Андерсен
По словам самого Андерсена мораль «Гадкого Утенка» такова: «Главное, что ты вылупился из лебединого яйца. А если бы ты был сыном селезня, то все равно превратился бы в гадкую утку!» Все потому, что бедный сказочник верил: его родной отец – датский король Кристиан Восьмой, который (воистину по-царски) одарил Андерсена стипендией на учебу. «Отец меня не забывает!» – повторял Андерсен…
В детстве самого Андерсена все гоняли, как гадкого утенка, и только девочка Сарра однажды подарила розу неуклюжему, неудачливому и некрасивому мальчику. Всю жизнь он об этом помнил – и писал сказки о розе.
Андерсен говорил: «Жить – значит, путешествовать». Он совершил около тридцати дальних путешествий, бывал в Германии, Франции, Италии, Греции, Африке, великолепно ездил верхом, отлично плавал.
Уже в 29 лет Андерсен признавался: «Я все еще невинен, но кровь моя горит…» Так и умер – девственником. Певица Йенн Линдт по прозвищу Соловей отвергла его. Зато появилась сказка «Соловей».
Андерсен боялся болезней, собак, незнакомцев, ограблений, зубной боли… Перед сном клал рядом записку: «Я жив!»
Андерсен отторгал прикосновения детей, но любил рассказывать детям сказки и истории. Перед смертью он попросил композитора Хартмана сочинить марш к его похоронам, подогнав ритм под детский шаг: пусть дети проводят его, пусть знают о его смерти…